Творчество Алана Уэйка - рассказ «Мальчик на побегушках»

Наверняка, все знают о том, что Алан Уэйк - герой одноимённой видеоигры, в которой он является известным писателем и автором многих бестселлеров. Однако, мало кто знает, что некоторые из его рассказов действительно были написаны. Первая опубликованная история героя, “Мальчик на побегушках”, уже давно вышедшая из печати страшилка, написанная, когда Уэйку было еще только восемнадцать лет, в 1996-ом году. Ранее была доступна только в журнале Dark Visions. Очевидно, что Уэйка интересовала тема борьбы добра и зла, которую он продолжит в своих более популярных книгах.

Тяжело ехать когда сердце от тревоги и волнения сжимается все сильнее с каждой проеденной милей… Каждая минута делала его ближе к отцу, которого он никогда не встречал. Дэниэлю удавалось это - всегда удавалось. Ты собираешься с духом, выжимаешь педаль газа до упора и никогда не оглядываешься назад. Тетя Ханна, женщина которая вырастила Дэнни, после того как умерла его мать, сказала бы проигнорировать письмо и не ворошить прошлое. Но у нее было много работы в социальной службе Аризоны, да и к тому же, как можно пропустить последний шанс?

"Дорогой Дэниэль, Я надеюсь у тебя все хорошо. У меня нет. Не уверен как ты отреагируешь на эту просьбу, но я нахожусь на пороге смерти и хочу увидеть тебя еще хоть раз. Тебе уже восемнадцать - и да, я не забыл, что твой день рождения был на прошлой неделе - взрослый мужчина, так сказать, я надеюсь ты сможешь меня простить за то, что я так много пропустил в твоей жизни. Я хотел бы рассказать тебе кое что из истории твоей семьи. Это стоит того, чтобы приехать в Пландер. Если же ты проигнорируешь это письмо, то по крайней мере знай, что я часто думаю о тебе и твоей матери и всегда испытываю чувство глубокой тоски и сожаления".
Твой любящий отец, Уиллем Кэри.

Итак, вот он, трясется по проселочным дорогам побережья северной Каролины, предоставленный самому себе, по сторонам лишь дремучий сосновый лес, впереди лишь край мира. Если бы не нарисованная от руки карта, которую отец вложил в письмо, Дэниэль никогда бы не узнал как добраться до Пландера. Дэниэль до сих пор не был уверен в том, что он собирается делать, когда встретится с отцом лицом к лицу. Обнимет его или швырнет прямо в широко распахнутые двери смерти. Одной рукой Дэниэль вел свой старенький Форд по узкой, избитой колеями дороге, а другой безуспешно пытался отыскать какую-нибудь радиостанцию. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь угловатые деревья, растущие вдоль дороги, оставляя на асфальте витиеватые тени. Вот уже больше получаса он не встречал ни одой машины. Вдруг что-то выскочило из леса, он ударил по тормозам - слишком поздно, под колесами захрустело. Он припарковался у обочины и вышел из машины. Посреди дороги корчилась, дергая лапами, огромная белка. Нет... это была не белка. Возможно, это была ласка или суслик. Что бы это ни было, опознать его было невозможно. Лишь комок черного меха с вывалившимися с одной стороны кишками. На холоде от внутренностей шел пар. Дэниэль подобрал на обочине большой камень, взвесил в руках и направился к бедняжке. “Если ты развел беспорядок, ты должен его убрать” - так обычно говорила его тетя. “Всегда убирай за собой. Не ищи легких путей.” Животное уставилось прямо на него. Ненависть в этих глазах горела, как раскаленная кочерга. От столкновения на его губах образовался пузырек крови, плоские желтые зубы обнажились. Дэниэль поднял камень и бросил его в существо, раздробив ему череп. Оно вскрикнуло, фактически, как казалось, сделало выпад в его сторону, прежде чем скончалось. Он сбросил изломанное тело в кусты на обочине дороги и вытер руки о свои штаны. Осматривая все вокруг, он почти вернулся к машине. Казалось, что лес замер. Ни звуков птиц. Ни шуршания листьев под дуновением ветра. Не было слышно даже стрекотания насекомых. Полная тишина. Он медленно шел к автомобилю, но только внутри, он понял, что стер шину.

Большой ошибкой оказалось не заполнить бензобак полностью час назад, когда он был на автозаправочной станции. Указатель на датчике сейчас едва ли доставал до четверти. Должно хватить до Пландера, которому лучше бы быть не за горами, подумал он. Он представлял себе, что это должна была быть простая однодневная поездка: выехать пораньше из своего общежития с другого конца штата, встретится с Уиллемом Кэри. и выслушать его несчастные оправдания. Быть может, Уиллем хотел научить его, как бросать крученый мяч или мастерить приманки для рыбалки, прежде чем он умрет, может быть, дать ему отеческий совет о женщинах или семейный альбом, заполненный незнакомыми людьми. Не важно, что Уиллем Кэри предлагал, Дэниэль ничего не хотел принимать от него. Слишком поздно. Уже 18 лет как слишком поздно.

Так почему ты это делаешь, Дэниэль? Трудно упустить шанс встретиться с человеком... человеком, которого он любил и ненавидел и отсутствовавшим с тех пор, как он себя пом-помнит, вот почему. Он нажал на педаль газа, грузовик неуверенно покатился вперед, то ли он бежал от призраков, то ли они бежал за ними. Уже почти стемнело, когда Дэниэль появился из-за деревьев и увидел, что случилось с городом. Это должен был быть Пландер, так как дорога заканчивалась тупиком и последними двумя небольшими зданиями – одной насосной газовой станцией и дощатым кафе, с нарисованным на стене, стекающими буквами, названием “Морское”. Несколько заброшенных рыбацких лодок вяло покачивались на волнах в гавани. Поблизости несколько хижин расположились на скалистых холмах, выглядели они так, будто собирались упасть со склона. Он тихо выругался, когда увидел знак “Закрыто” на окнах АЗС. Дэниэль остановился перед кафе, внутри он увидел старика, сгорбившегося на табурете и женщину за прилавком. Они уставились на него, на то как он вышел из машины, проследили за тем, как он зашел внутрь.

— Привет — сказал Дэниэль седой женщине за прилавком, среднего возраста, с комком теста, в грязном фартуке и сетке для волос. Он сел на один из стульев, отметив коллекцию кораблей в бутылках выложенных в ряд позади нее. Моряки, шлюпки и галеоны на всех парусах, сделанные оригинально и очень точно. Странно видеть такую заботу и внимание на экспозиции, когда в самом кафе пахло куском стейка, забытым в сломанном холодильнике отключенном на месяц или два.
— Дорогой, ты потерялся? — Женщина вытерла пальцы о свой фартук
— Потерялся? Ох уж нет, он в порядке — старик за прилавком усмехнулся, закашлялся, вытер рот тыльной стороной грязной руки. На блюдце перед ним лежали остатки рыбы: голова, чешуя. Дэниэлю пришлось приложить немало усилий, чтобы оторвать взгляд от рыбы.
— Эта... эта заправка закрыта весь день?
— Потерялся и без газа . . . Жалок, ну просто жалок — пробормотал старик.
— Грэйсон ушел на охоту и он должен вернуться только завтра — сказала женщина
— Есть кто-нибудь, кто мог бы продать мне бензин? — спросил Дэниэль.
— Неа, нет ни сотового телефона, ни телевизора, ни интернета. Теперь ты сам по себе, малыш, прям как мы — сказал старик и посмотрел на Дэниэля. Лопнувший капилляр в его правом глазу выглядел как тонкий красный червяк.
— Я поняла, ты мальчик Уиллема. Он ждал тебя. — женщина указала на Дэниэля.
— Мы все ждали тебя — сказал старик. Женщина хлопнула старого мужчину полотенцем.
— Я провожу тебя, чтобы ты увидел своего папу, чуть попозже, когда я закроюсь. Это будет через несколько минут — добавила женщина.

Дэниэль ожидая в машине, хотел побыстрее покинуть это кафе, стремглав убежать из этого грязного, никчемного маленького городишки, как это только будет возможно. Я совершил ошибку, придя сюда. Он сел за руль, подперев голову руками.
— Просыпайся, соня. Ты готов встретить своего отца
— Вы можете просто сказать мне где он живет?
— Я лучше сама тебя туда отвезу, люди тут . . . мы защищаем Уиллема. У него есть дар. Особый дар.
— Я так понимаю он болен.
— Ну, Уиллем болел и раньше, но он всегда был сильнее. Оставь автомобиль, мы пойдем коротким путем.
Через десять минут они достигли вершины холма, во тьме они увидели грязно-белый маяк на скалистом мысе - он выглядел как свадебный торт с пропавшим женихом. Волны разбивались о дальнюю сторону, выпуская соленую пену в воздух.
“Здесь. Уиллем будет рад видеть тебя.” Дэниэль колебался. “Ноги не замерзли, милый?”, - женщина показала желтозубую улыбку и напомнила Дэниэлю о сбитым им животном, которое, умирая, обнажило свои зубы. “Спасибо”, - сказал Дэниэль, проходя мимо нее, крошечные волоски поднялись у него на затылке. Он добрался до входной двери маяка, огляделся по сторонам, но старуха уже вернулась назад, путем, которым пришла. Он начал стучать во входную дверь, но остановился. Решив обойти маяк сзади. Приятно осознавать, что он стал сам по себе, а не ведом кем-то, словно заблудшая овца. Он медленно шел вокруг маяка, прислушиваясь к происходившему внутри, но оттуда доносилось только завывание ветра. Внезапный порыв пошатнул его, словно пытаясь столкнуть его в воду. Он посмотрел вниз, не зная, что именно он видит под волнами и не веря в это. Автомобили. Три или четыре превратились в шесть, в восемь, а затем и в десяток автомобилей. Старинные автомобили и новые модели, желтый кабриолет и белый минивэн, а еще больше были на дне, уложенных друг на друга. “Дэниэль?” Дэниэль обернулся. Высокий, стройный человек, одетый в длинный черный пиджак и белую рубашку, неподвижно стоял не более, чем в шести дюймов от него.

“Дэниэль”, - человек выдохнул его имя, ветер трепал егодлинные темные волосы около его лица. “Я надеялся, что ты придешь, но я бы не стал тебя обвинять, если бы ты не появился.” Он положил руку на плечо Дэниэля, посмотрел на его лицо, и отпустил его. “Я Уиллем.” Нет: Я твой отец. Если бы он сказал так, то Дэниэль повернулся бы и пошел обратно к своей машине, без слов, он бы гнал из го рода, пока не кончился бы бензин или не появился сигнал мобильного телефона. Хотя Уиллем не говорил этого, его приветствие подтвердило разрыв, существующий между ними, подвело черту, нарушенного обещания. Дэниэль смотрел на человека, пытаясь увидеть часть себя в этом узком, с глубокими морщинами лице, ища некое объяснение тому, что его мать нашла в этом человеке, но все, что он видел в этих запавших глазах - это только усталость, напряжение и непреодолимую грусть.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь — сказал Уиллем.
— Ты и понятия не имеешь о чем я думаю. Ты должен быть благодарен.” Уиллем выглядел так, словно получил пощечину.
— Я предполагаю, что заслуживаю этого — Если он ожидал, что Дэниэль согласиться, то лучше бы ему ждать пока маяк рухнет в море. Дэниэль дрожал.
—Зайди внутрь, я сделаю тебе горячий чай, и . . .
Дэниэль пальцем указал на автомобили под водой.
— Здесь слишком много паршивых водителей.
— Трудные времена, люди сбрасывают автомобили с мыса, сообщают об угоне и получают деньги за страховку.
— Стало быть тяжелые времена давно наступили — сказал Дэниэль. — Дольше, чем ты можешь себе представить . . . может мы уйдем от ненастья и погреемся?
Дэниэль не шелохнулся.
—Я понял. Ты не хочешь быть здесь. Ты думаешь, что было ошибкой приезжать сюда. Прежде всего, я понимаю, как ты злишься на меня. — Три из трех, Уиллем.
Мужчина не выглядел больным. Его кожа была в пятнах, но его движения были быстры и, судя по всему, он знал о своей болезни. Вероятно, вся эта афера со смертью, была задумана чтобы попросить у Дэниэля подаяния.
— Ты проделал долгий путь, чтобы увидеть меня и я знаю, что не жалость, двигала тобой, а любопытство. Однажды у меня была похожая ситуация. Ну, вот теперь и твой черед узнать кое-что
Лицо Уиллема расплылось в улыбке.
— Кроме того, ты всегда можешь уйти, когда захочешь.
Дэниэль отвернулся, чувствуя, словно он в ловушке в одной из тех машин внизу, опускается все ниже и ниже в темнототсырелоу, где погребена куча разных вещей. Когда Уиллем резко направился к двери маяка, Дэниэль поспешил за ним. Уиллем придержал дверь - когда то массивную и крепкую, истинный бастион против бушующей непогоды, бьющей по маяку, но дерево с возрастом оцерело, вдобавок постарались черви и приливы. Уиллему пришлось приложить усилия, чтобы закрыть его, даже не удосужившись скинуть тяжелый болт.

Внутри было тускло и сыро, серая плитка на полу уже начала проседать. Другая, небольшая дверь располагалась на стене под лестницей, наверняка вела к какому нибудь подземному складу. Наверх по спирали вела железная лестница. Уиллем пожал плечами, снял пальто и повесил его на крючок. “Сюда”, позвал он, прешагивая по две ступеньки за раз, кадлый его шаг сопровождался скрипом металла. “Смотри под ноги.” Дэниэль снова посмотрел на дверь, затем последовал за ним. На втором этаже была гостинная, состоящая из небольшой кухни с двукомфорочной газовой плитой, загроможденного стола из грубых досок, и продавленного дивана из коричневой кожи. Койка в углу явно служила Уиллему кроватью, а от одеяла, осталось одно лишь название. Диван стоял у небольшого окна, с видом на океан. Дэниэль мог видеть как ветер стучал в стекло и морскую пену в темноте.
— Пожалуйста, чувствуй себя... чувствуй себя как дома — сказал Уиллем, прежде чем он начал возится с видавшим виды чайником на плите, потом поставил кружку, его руки были большие и сильные.
Он поерзал вперед и назад, посмотрел в окно, взглянул на океан.
— Прости за ужасное жилье. Я . . . у меня не так много посетителей.
— Женщина из кафе сказала, что ты большая шишка в Пландере.
— Прости что?
— Большая шишка. Она сказала что у тебя особый дар.
— Ну . . . я делаю то, что должен делать.
Дэниэль сел на старый диван, и опустился так глубоко, что почувствовал, словно его поглотило живьем. Он поднялся, упираясь руками в пространство между подушками, и почувствовал что-то твердое. Он достал из дивана водительские права. Джэнис Кук, Миддлтон, штат Теннесси, срок действия истек семнадцать лет назад. Красивая девушка. Достаточно красивая, чтобы заменить его мать, после того как Уиллем бросил ее. Время было подобрано правильно. Уиллем стоял у стола, ожидая когда чайник вскипит, плечи опустились. Он казался стройнее без своего пальто, его лицо было бледное , как поганка. Волны разбивались о камни со звуком дальнобойного пушечного огня, Дэниэль хотел бы быть в любом другом месте, кроме этого. Он подошел к столу. Уиллем положил ложку рассыпного чая в кружку, налил горячую воду и протянул Дэниэлю. Дэниэль отхлебнул глоток. Кивнул. “Хорошо.” На самом деле он не был хорошим, чай был слабым и кислым. Он вздрогнул. —Ты голоден? — спросил Уиллем.
Дэниэль был голоден.
—Нет, я в порядке — Он поднял стопку фотографий со стола, выцветших, черно-белых, выброшенных из кабинки в каких то туристических местах. Его мать и Уиллем гримасничали на камеру, головы были прижаты друг к другу, они улыбались, а Уиллем выглядел словно кинозвезда. Мать Дэниэля умерла, когда тому было десять. За все это время он никогда не видел ее такой счастливой, как она выглядела на тех фотографиях. Он знал, Уиллем смотрит на него теми темными, впалыми глазами.
—Что? — спросил Дэниэль
— Ты похож на свою маму. Я не был готов к такому — сказал он, его голос перешел на шепот — я . . . я не был готов ко всему этому.
Свет в комнате мерцал, и он снова взглянул в окно.
— Что-то не так? — спросил Дэниэль.
— Я любил твою мать — сказал Уиллем, в его глазах заблестели слезы. Его эмоции удивили Дэниэля, это выглядело так, словно тарантул печется о своей возлюбленной.
— Ты любил ее до тех пор пока не встретил Джэнис Кук? — Дэниэль бросил водительские права на стол — Она, должно быть, сделала так, чтобы ты вовсе забыл нас.
— Нет — сказал Уиллем, взгляд его по-прежнему застыл на стопке фотографий, не обращая внимания на то, что Дэниэль сказал . . . женщины . . . женщины были всегда . . . что до меня, за все эти годы, за все эти долгие годы, твоя мать была единственной, кого я действительно любил.
— Да, это действительно очень ей помогло!
— Я сделал для нее все, что мог, Дэниэль — Уиллем схватился за край стола — Ради нее я готов встать под удар — сказал он, вцепившись в стол так сильно, что один из его ногтей принял вертикальное положение и отлетел на пол, как прозрачная моль. Дэниэль изумленно уставился на ноготь, чувствуя отвращение, а Уиллем, казалось, не ведал, что происходило, отвлеченный звуками, которые слышал. Свет снова замерцал.
— Мне . . . мне нужно спуститься и проверить генератор — сказал Уиллем на ходу. Дэниэль слушал затухающие шаги, ленива перебирая бумажки на столе. Он взял в руки книгу в кожаном переплете, на обложке было выгравировано название “Манифест бригантины Леди Каролина”. Страницы были помяты, как будто их пропитали чем-то, а потом высушили, и написанное было так тесно напечатано, что ему пришлось поднести книгу к свету, чтобы расшифровать ее. Записи начала 1800 годов представляли собой списки грузов, привезенных их Англии и Франции: рулоны с тканью и сельскохозяйственной техникой, специи и сахар, индийская патока. Одна из последних записей датируется 21 апреля 1827 года. Он перестал дышать, когда начал читать записи капитана

"Мы отправились на западное побережье Африки, чтобы забрать груз, состоящий из рабов. Это был первый раз, когда мы взялись за подобную работенку. Команда была совсем не восторге от такого рода занятий, но нужно же на что-то кормить семью, а большие торговые суда прибрали к рукам все заказы. Мерзкая работенка, можете поверить, но Господь Бог простит нас, да и команда перестанет ворчать, как только денюшки начнут позванивать у них в кармане" — Джеймс Риггс, Капитан.

Дэниэль увидел длинный список чисел; записи начинались с 87 мужчин и 105 женщин, при чем каждая из записей перечеркнута, и снизу была пометка с меньшими числами. Последние числа были следующие: 31 мужчина и 42 женщины. Длинный список злодеяний был подробно изложен на страницах, жестокие избиения и пытки, малейшее неповиновение беспощадно наказывалось. Бригантина была настоящим ночным кошмаром. Последняя запись капитана датировалась 11 ноября 1827 года:

"Почти дома. Подгоняемые сильными ветрами мы все равно не может раньше, как мне бы этого хотелось. Не могу дождаться конца этого проклятого рейса. Крики африканцев до сих пор отдаются эхом в моей голове, особенно один, вождя деревни, проклинавшего нас с каждым ударом плетью и поклявшегося отомстить. Мы потеряли больше половины груза, прежде чем доставить его на аукцион в Чарльстон. Но удача все еще благоволит нам, предлагая заработать золотце в Пландере; хорошая цена, да и оно стоит того, чтобы запятнать наши души, ну кроме Уиллема Кэри, который постоянно ноет" — Джеймс Риггс, Капитан.

— Тебе лучше положить это — сказал Уиллем, подымаясь в гостиную. — Мне следует сделать много вещей —сказал Дэниэль, уставившись на чернильное пятно в конце последней капитанской записи, как будто бы ручка задержалась на странице слишком долго.
— Всему этому место к каком-нибудь музее. Всему этому место в огне.
— Это и есть то, ради чего ты меня притащил сюда? Темные корни нашего фамильного древа? Нет ничего лучше, чем узнать, что твой предок участвовал в торговле рабами.
— Твоя мать говорила обо мне?
— Ни слова. С таким же успехом ты мог бы быть призраком
— Знаешь, не проходило и дня, чтобы я не думал о ней. Я все-лишь хочу получить возможность объясниться перед ней . . — как вдруг, стук эхом донося от двери внизу, и Уиллем добавил — Мне не следовало просить тебя прийти, Дэниэль.
— Немного поздновато для этого. Кто бы там не был, скажи чтобы убрались отсюда.
— Я... Я не могу —сказал Уиллем. Тонкая струйка крови пошла из одной из ноздрей, стекая по краю его губы. — Они не оставят меня в покое, пока я не исполню свой долг.
— Кто за дверью?
Уиллем схватил корабельный журнал и швырнул его об стену.
— Кто за дверью, Уиллем? — переспросил Дэниэль
— . . . капитан Риггс — прошептал Уиллем.
Дэниэль начал было смеяться, но, увидев лицо Уиллема, перестал.
— Ты серьезно?
— Надо спешить . . .ты не понимаешь
— Конечно, понимаю. Или это чей-то розыгрыш, или ты всерьез считаешь, что какой-то мертвый капитан стучит в твою дверь? Есть что-то еще, что мне надо знать?
— Капитан Риггс не мертв. Не совсем . . . никто из них не умер.” Звук расколовшейся древесины эхом пронесся вверх по лестнице.
— Сюда, это твоя единственная надежда — Уиллем, махнул рукой и рванул вниз по лестнице.
Дэниэль спустился по ступенькам и обнаружил Уиллема, прижавшегося спиной к парадной двери, она уже трещала от натиска. Дэниэль подбежал, чтобы помочь удержать ее. К счастью, когда Уиллем ходил проверять генератор, он должно быть закрыл дверь на засов. Но и этого могло оказаться недостаточно.
— Леди Каролина попала в шторм недалеко от побережья Пландер. Волны были такими высокими, что они срезали мачты как ветки. Рабочие пропали, а мы все утонули, через неделю нас прибило к берегу с раздутыми животами.
— ОТКРЫВАЙ, УИЛЛЕМ КЭРИ, ЭТО ПРИКАЗ!
Дэниэль чувствовал порывы ветра, наносящие удары по его телу сквозь дверь.
— Так... те призраки пытаются попасть внутрь?
— Не призраки, Дэниэль — Тот же час кровь хлынула из обеих ноздрей Уиллема; тонкая красная струя была похожа на усы — Призраки не могут причинить тебе вред. Ничего из того, чем ты обладаешь, не интересует призраков.
— Так, кто они на самом деле? — Дэниэль вздрогнул, когда кусок двери откололся; его нога проскальзывала при попытке сильнее подпереть дверь.
— Деревенский вождь проклял нас за нашу жестокость — сказал Уиллем, его голос стал другим, более низким и с акцентом, которого не слышали вот уже 200 лет — Мы называем африканцев каннибалами, при том что они ими не являются. Вождь преподал нам урок и показал, кто на самом деле каннибал. Он обрек нас на жалкое существование между жизнью и смертью; и наше чудовищная, хищная натура предстала во всей красе.
Часть двери разлетелась в щепки и в нее протянулась рука, пытающаяся их схватить. Рука, больше похожая на звериный коготь, покрытый тонкой кожей как у прокаженного, с черными ногтями, покрытыми коркой, и вонь, просачивались через отверстие в двери... “ОТОЙДИ, УИЛЛЕМ КЭРИ, И ДАЙ НАМ ВОЙТИ!” “Не ты , Уиллем, не ты был проклят. Так написано в манифесте — сказал Дэниэль, а засов, на котором держалась дверь, затрещал под тяжестью веса с другой стороны.
— Я был лучше многих прокаженных, но это не делает меня святым. Я . . . я свободен в своих странствиях, волен искать то, что нам необходимо — добавил Уиллем.
Кисть, тянущаяся из дыры в двери, разрывала когтями его руку, сдирая куски плоти; его белая рубашка тут же окрасилась кровью.
— Мой дар. . . я был мальчиком на побегушках, присланный, чтобы прислуживать капитану и команде, которые превратили меня в такого скверного человека, каким не был никто из них. Даже хуже. Пландер был готов к очищению, но время шло и оставалось все меньше вариантов. Чтобы сдерживать тех животных, в которых мы превратились нужны были новые жертвы все снова и снова. Дэниэль думал о том водительских правах, которые нашел, думал о Джэнис Кук и о всех тех разбитых машинах в темном глубоком озере снаружи. Дэниэль видел на фото молодых людей, готовых стать зрелыми мужчинами; обаятельного молодого человека, который целовал его мать.
— Горожане знают это? —спросил Дэниэль — Они должны знать...”
— Куча золотых слитков, стоимостью в сто долларов, заставляют людей забыть про их души, малыш. Можно с уверенностью сказать, что блеск золота точно так же заставил капитана и остальных из экипажа забудь про наши.
Передняя дверь раскололась, одну половину просто вырвали из рамы.
— Ты видел таких людей в здешних краях, парень. Они по большей части мертвы, выжаты досуха...
Ноги Уиллема начали скользить по полу, не в силах сдерживать существ с другой стороны.
— Я вынужден был продолжать странствовать, забредая все дальше и дальше вдаль, чтобы вспомнить кем мы когда-то были.
— Мы . . . мы не можем сдержать их — закричал Дэниэль.
— Да, но есть еще один способ. Другая дверь. Та, что под лестницей, ведет к туннелю, который тянется до самого материка. Раньше его использовали во время сильного прилива, когда маяк был отрезан от суши.
Другой кусок двери влетел в комнату, через щель Дэниэль мельком узрел настоящий кошмар: гротескные лица, раздувшихся утопленников с выпученными глазами и гниющими зубами, лица, которые никогда не были человеческими. “Сейчас!” - Уиллем, ободрив Дэниэля, толкнул его к аварийному выходу, и захлопнул за ним дверь. Он включил тусклый электрический свет; тени их лиц упали в узкий каменный коридор.

Через несколько мгновений на дверь обрушилась волна ударов.
— Давай, парень, я продержу их достаточно долго, чтобы ты успел выбраться с другой стороны. Беги к своей машине и не оглядывайся.
— Пойдем со мной”, - позвал Дэниэль, на что Уиллем помотал головой, дверь покачнулась.
— Я любил твою мать. Я любил ее слишком сильно . . . чтобы выполнить свой долг. Однако, такой была цена за ее освобождение. Ты был той ценой. Первое полнолуние после твоего восемнадцатилетия, пришло время. Я пообещал Капитану Риггсу, что доставлю тебя как свежего весеннего ягненка. Вот и все, иди — казал Уиллем — Беги! — Я бы то же пошел, так что не смей относится ко мне лучше, чем я есть. Мне следовало принести тебя в жертву на серебряном блюдечке и утолить свой голод, как сделали остальные, но потом . . . потом я увидел тебя, и твою мать. Видел ее прямо перед собой, так же хорошо, как я вижу тебя сейчас. Никоим образом я не мог позволить себе отдать тебя команде. Не мог отдать в подземное царство.
Дверь застонала, петли начали поддаваться по мере того, как хор воплей рос с другой стороны, и становился все громче и громче, и все прожоливее.
— Все кончено, Дэниэль. Капитан и команда... все мы разрываемся на части . . . Убирайся отсюда, дурак!
Дэниэль побежал вглубь туннеля, шлепая по влажному каменному полу, наклонив голову вперед, чтобы не проломить себе череп об низкий потолок. Как только он добежал до открытой двери на другом конце, он услышал крик и посмотрел назад. В мерцающем свете он увидел Уиллема, бьющегося с десятками чудищ: зомби, каннибалы, работорговцы, с такими монстрами для которых не подходило ни одно название, повсюду была лишь кровь и мозги; Уиллем отбивался, используя дверной проем в качестве преимущества. Но их было слишком много, отчаянных и голодных, и он отступал все дальше с каждый секундой. Дэниэль увидел, как один из работорговцев вгрызся в ногу Уиллема своими зубами, услышал вой Уиллема, такой же свирепый, как у них, его лицо исказилось, клочьями выпадали волосы, по мере того, как он рвал и метал их. “Папа!” - Дэниэль не собирался говорить это, и даже не считал себя способным сказать это, но слово эхом пронеслось по коридору, Уиллем оглянулся на него. Было так темно, что едва едва можно было разглядеть что-либо на расстоянии, но Дэниэлю показалось, что он видел, как Уиллем выпрямился, кивнул головой в знак благодарности, и затем растворился в рое нежити, растворился в урагане из гниющей плоти и костей, разрывающих кожу. Дэниэль выбежал из тоннеля и побежал вверх по склону, и больше не оглядывался. В тридцати милях от Пландера, далеко от шоссе, автомобиль Дэниэля в конце концов заглох. Он слушал, как двигатель издал последний вздох и умер; как туман ночная тишина расстелилась по земле. Сейчас лишь он и звезды. Он посмотрел на свой мобильник. Все еще нет сигнала. Он просидел так несколько минут, потом вышел из машины и пошел.

#alanwake #remedy #remedyentertainment