Спайс должен добываться: ложные боги и хрупкие империи Фрэнка Герберта

Волшебный мир «Дюны».

В 1959 году мало кому известный журналист Фрэнк Патрик Герберт начал разрабатывать статью о том, как экологи пытаются побороть опустынивание в американском штате Аризона. Фрэнк почти ничего не понимал в экологии, но тема пустыни и рекультивации увлекла его так сильно, что несколько лет спустя свет увидела, не побоюсь этого термина, программная для жанра научной фантастики книга.

«Дюна» навсегда изменила лицо sci-fi, а её продолжения заложили основы множества популярных сегодня вселенных.

Но прежде чем мы перейдём к «Дюне», стоит разобраться в причинах, по которым доселе неизвестный автор так мощно выступил на сцене, где к тому моменту уже вовсю творили гиганты золотого века: Хайнлайн, Брэдбери и Азимов.

До того, как заняться литературой, Фрэнк Герберт был карьерным журналистом и даже соврал о своём возрасте, когда пытался устроиться в газету Glendale Star. Другой яркой страницей в жизни Герберта можно назвать участие в деятельности корпуса флотских инженеров Seabees: автор служил в чине фотокорреспондента, но был комиссован по медицинским причинам через шесть месяцев после начала работы.

Своё первое коммерческое произведение, небольшой рассказ «Выживают Хитроумные» Герберту в 1945 году удалось продать журналу Esquire: до выхода «Дюны» журналист зарабатывал в основном написанием коротких историй и работой в периодических изданиях.

Фундамент под тем, что позже станет «Дюной», был заложен в 1949 году. Примерно в это время Фрэнк Герберт переехал вместе со своей второй женой в Калифорнию для работы в газете Santa Rosa Press-Democrat.

Там же автор сдружился с супругами Слэттери, психологами по профессии. Именно они познакомили Герберта с творчеством Юнга, дзен-буддизмом и трактатами современных философов. Всё это позже сильно повлияет на творчество писателя.

Научной фантастикой Герберт увлёкся примерно в 1955-м. Герберт Уэллс, Роберт Хайнлайн и Джэк Вэнс, по всей видимости, серьёзно повлияли на писательские приоритеты автора, так что нет ничего удивительного в том, что со временем увлечение вылилось в нечто крупное. Правда, тогда Герберт едва ли осознавал, что дебютный роман во многом затмит его карьеру как журналиста, так и писателя короткой формы.

Пресса часто сравнивает «Дюну» и «Властелин Колец». Обе книги оказали неоценимое влияние на свои жанры, обе проработаны до таких мелочей, что голова идёт кругом. Но их роднит не только это, но и мучительный процесс создания. Написание «Властелина Колец» заняло у Толкина несколько десятилетий, в процессе которых фэнтези-сага перерабатывалась несколько раз. Виной тому стали как преподавательская деятельность Профессора, так и война.

Фрэнк Герберт разрабатывал «Дюну» долгих шесть лет, что по меркам фантастических произведений той эпохи непозволительно большой срок.

На тот момент Герберт уже неплохо разбирался в рынке и успешно печатался в жанре фантастики. Его психологическая новелла «Дракон в Море» о войне Востока и Запада за ресурсы даже была издана издательством Doubleday. Но, несмотря на похвалу критиков, большого отклика у читателя новелла не нашла, а потому основной площадкой для фантаста даже во время выхода «Дюны» оставались периодические журналы.

После написания «Дракона» Герберт выехал в городок Флоренция, что в штате Орегон. Целью его визита была так и недописанная статья «Они остановили движение песков», которая должна была рассказать читателям об экологическом проекте Министерства Сельского Хозяйства США. Сотрудники министерства пытались остановить опустынивание с помощью корневищ специально отобранных для высадки растений. Герберта так впечатлили пески, что своему агенту после визита он написал примерно следующее: «Они [пески] могут проглатывать целые города, озера, реки, шоссе».

Шесть последующих лет Фрэнк Герберт основательно прорабатывал своё будущее произведение, особенно экологическую и социальную части. Его не так сильно волновали популярные у коллег по цеху бластеры и звездолёты, а вот законам работы своего мира Герберт уделил немыслимое по тем временам внимание.

«Дюна» выходила в журнале Analog двух частях — «Мир Дюны» и «Пророк Дюны» с 1963 по 1965 годы. Собранную в классический роман рукопись отвергло 20 издательств и лишь Chilton Books, которая до и после «Дюны» печатала только руководства по ремонту машин, согласились издать произведение.

Для Chilton это была попытка войти на рынок художественной литературы, максимально сэкономив на отчислениях. Правда издательство недооценило тираж и конкурентов. Книга буквально взорвала рынок, а ушлые печатники побогаче быстро перехватили права на роман. Так быстро, что первый тираж «Дюны» от Chilton считается чуть ли не самым дорогим коллекционным экземпляром среди всей печатной научной фантастики.

Далёкое-далёкое будущее. Человечество настолько масштабно колонизировало космос, что Земля оказалась забыта. Случившийся 10 тысяч лет назад батлерианский джихад (восстание машин) поставил под запрет любые виды думающей роботехники, что существенно сказалось на жизни общества. Теперь вместо процессоров человечество использует потенциал собственного мозга. Расчетами занимаются специальные люди: «живые компьютеры» или ментаты.

Космические путешествия отданы на откуп гильдии Космогации, чьи навигаторы (по слухам мутанты, далёкие от облика нормальных людей) водят корабли через сложные участки галактики на сверхсветовых скоростях, предсказывая все вероятные угрозы и столкновения. Влияние гильдии немыслимо, ведь она связывает воедино крупнейшую в истории человечества Империю.

Во главе Империи сидит Падишах-Император, а планетам, как феодальными наделами, правят Великие Дома. Сам император представляет сильнейший из них, дом Коррино. Интересы правителя представляют элитные воины, сардаукары, которым нет равных во всех провинциях. Дома ведут кровавые войны за влияние, но самым лакомым куском для всех, включая самого императора, является заштатная пустынная планета Арракис. Там, среди беспощадной жары и множества опасностей, добывается топливо, обеспечивающее существование всей Великой Империи — спайс (или пряность).

Спайс, субстанция коричневого цвета с привкусом корицы, даёт ментатам и навигаторам их возможности, обладает гериатрическими свойствами и настолько высоко ценится, что всего лишь щепотка спайса стоит дороже, чем некоторые города. Спайс нельзя синтезировать, а единственное место в галактике, где можно его найти — Арракис. Однако добывать спайс непросто, так как планету населяют фремены, фанатичное племя беспощадных и искусных воинов, пожалуй, лучших в галактике. В их глазах ибада сплошная синева, а крис-нож, сделанный из зуба великого пустынного червя Шаи-Хулуда, перережет глотку любому неверному, который будет достаточно глуп, чтобы встать на пути к тайной мечте фременов по озеленению планеты.

Именно в этот водоворот роман бросает главного героя — Пола (или Пауля, если вам по душе перевод Вязникова) Атрейдеса. Дом его отца, Герцога Лето Атрейдеса, только что получил право управлять добычей спайса на Арракисе, однако это больше похоже не на подарок судьбы, а на смертельную ловушку со стороны давних врагов Атрейдесов — дома Харконнен. Но герцог не в силах отказать, так как указ о добыче спайса скреплен печатью самого Падишах-Императора. Неизбежность — основная тема всего творчества Фрэнка Герберта, и «Дюна» пропитана ей как губка.

Всё описанное выше звучит как-то знакомо, правда? Это так потому, что практически все космические оперы после «Дюны» нарочно или неосмысленно заимствуют её элементы как в строительстве мира, так и в сюжетной проблематике.

Не хочется портить впечатление от сюжета всем нечитавшим, скажу лишь, что даже спустя столько лет эта смесь космической оперы, политического триллера и ужасающей драмы неизбежности, которую вываливает на читателя роман, всё ещё впечатляет. Лучше поговорим о том, что выделило «Дюну» в расцвет «Золотого века американской фантастики». Да так сильно, что она стала самой продаваемой sci-fi книгой в истории литературы.

Во-первых, «Дюна» смешивает огромное количество культур в одну кучу. Здесь есть персонаж по имени Гайя Елена Мохийям, фремены живут в сиетчах (искажённое русское «сечь») и поклоняются Экуменической Библии, во имя которой устраивают джихады. Запад, восток, север и юг смешаны в этом бурлящем котле столь органично, что книге удаётся выстроить у читателя чёткое ощущение — дело происходит действительно в очень далёком и чуждом будущем. Но при этом — человеческом. Пришельцев у Герберта нет.

Во-вторых, роман, как до него это сделал «Властелин Колец», полностью отвергает узкие рамки жанра. Номинально, произведение Герберта классифицируют как научную фантастику, однако какой-то один стиль здесь выделить сложно. В отличие от большинства произведений своей эпохи, «Дюна» не вращается вокруг какой-то одной научной концепции, и в то же время не превращается в роман о психологии людей.

При этом в книге лаконично, но очень подробно и правдоподобно прописан каждый нюанс. Будь то экология Арракиса или даже принцип работы местных технологий — Герберт даёт простой, но действенный ответ почти на любой вопрос читателя.

Тем самым «Дюна» размывает границы между жанрами. В этом мире никто давно не палит из бластеров, так как их контакт с силовыми полями вызывает ядерный взрыв. От этого все дуэли проходят, что называется, на мечах. Войн в космосе тоже никто не ведёт, ибо холодный вакуум в свете звёзд — удел гильдии Космогации.

Общество империи далеко отодвинулось от радостных утопий или антиутопий, популярных в 60-е, и стало похоже на средневековую Европу. Масла в огонь подливает и квазирелигия мира «Дюны», где империей в тени управляет обладающая безграничным влиянием матриархальная группа Бене Гезерит. Её верой является создание идеального человека — Квизац Хадереха. Того, кто будет видеть все пути будущего не используя заветную пряность. К своей цели Бене Гезерит идёт безжалостно уже многие столетия, играя судьбами целых планет, дабы продолжать свою евгеническую программу.

Столь богатый и многогранный мир, смею напомнить, описан в романе на всего-то 400 с небольшим страниц. Причём на помощь Герберту часто приходит выработанный за долгие годы в газетах талант журналиста. Громоздкая философия мира подаётся искусными мазками, а бэкграунд вселенной разворачивается через диалоги и сюжетные ходы.

«Дюна» умеет на лету менять не только темы и настроения, но и даже жанры произведения, так что критикам пришлось вытащить из чулана слово «космоопера», а позже и вовсе придумать термин «мягкая sci-fi», означающий всё и ничего. Уже позже мы увидим и «Звёздные Войны» Лукаса, и «Гиперион» Симмонса — влияние Герберта на появление этих миров неоспоримо.

При этом перегружать свою прозу гротеском Герберт тоже не любил. Вы не найдёте в «Дюне» выдуманных языков, сложных астрофизических концепций с объяснением на десятки страниц или попыток выстроить какую-то нарративную петлю на пустом месте. Автор оперирует исключительно существующими в нашем мире понятиями, культурами и языками.

Однако Герберт там мастерски добавляет налёт мистицизма к совершенно тривиальным вещам, что мир «Дюны» становится с одной стороны очень близким с позиции людской драмы, а с другой — невероятно далеким с точки зрения атмосферы и впечатлений от вселенной.

Как уже было сказано выше, нарративные приёмы и принципы организации мира «Дюны» с 1965 года разобрали в свои произведения почти все, кому не лень. И если уже упомянутые «Звёздные Войны» во многом вдохновлены именно оригинальным романом, то вот та же сага Warhammer 40,000 обильно черпает из его продолжений. А было их аж пять штук.

Современник знает «Дюну» уже как шестикнижие. Сиквелы, конечно, не обладают филигранной сбалансированностью оригинала, но основательно развивают и без того самобытный мир и поднимают ряд интересных философских дилемм.

«Мессия Дюны» и «Дети Дюны» заканчивают личную трагедию Пола Атрейдеса, однако сильнее всего вдохновение современные фантасты черпают из «Бога-императора Дюны». Начиная с этого произведения стиль Герберта «тяжелеет» и уходит в сторону откровенных философских трактатов. И всё равно безграничная фантазия автора умудряется держать до самых последних страниц.

Особенность «Бога-императора» заключается в том, что он рисует канву событий и оперирует тысячелетиями, миллиардами людей и категориями, которые в иной фантастике смотрелись бы глупо или претенциозно.

Вот уже три с половиной тысячи лет людьми правит сын Пола, Лето Атрейдес II, чьё бренное тело превратилось в гигантского песчаного червя. Он двигает человечество вперёд руководствуясь Золотой Тропой, великим планом, который приведёт людей к процветанию. Но неожиданно на пути у этого плана возникает непредсказуемое: человеческий фактор.

Роман всесторонне изучает комплекс бога и сильно перекликается с более поздними произведениями Герберта, которые задают религии как институту множество колких и неудобных вопросов. Нет ничего удивительного, что гротескный Warhammer 40k многое заимствует именно из этой книги, включая Императора Всея Человечества, который привязан к своему Золотому Трону, но продолжает вести людей за собой даже после смерти.

«Еретики Дюны» и «Капитул Дюны» наименее любимы у фанатов, потому что эти книги плавно выводят читателя к финалу саги, которого так и не случилось. Фрэнк Герберт умер 1 февраля 1986 года в возрасте 65 лет не успев закончить главную работу своей жизни, а попытки его сына хоть как-то довести историю до завершения всерьёз лучше не воспринимать. Да, они настолько плохи.

Однако «Дюна» — далеко не единственное произведение в карьере автора, хотя и затмевает своим величием всё остальное. Антиутопия «Улей Хельстрома» рассказывает об ученом, который втайне строит колонию людей, существующую по принципам улья насекомых с их чётким разделением ролей. В этом романе проявляется вся неприязнь Герберта к институтам государственной власти, которые он недолюбливал на протяжении всей своей жизни. Роман «Эксперимент Досади» продолжает исследование на тему того, как управлять обществом и нужно ли ему вообще управление.

Социальные и философские изыскания сводятся Гербертом воедино в цикле «Пандора», который был написан в соавторстве с Биллом Рэнсомом. Честно скажу, через стиль произведений «Пункт назначения: Ничто», «Инцидент с Иисусом», «Эффект Лазаря» и «Фактор Возвышения» приходилось буквально продираться. Тем не менее, Герберт ставит перед читателем непростые противоречивые вопросы о природе божественного и достаточно подробно расписывает все подводные камни межзвёздной колонизации.

Зацепила эта тема, надо заметить, не только меня. Так, «Инцидент с Иисусом» вдохновил Сида Мейера на создание Alpha Centauri, которая в деталях очень похожа на вольную экранизацию романа.

Действие второй «планетарной» саги Герберта происходит на океанической планете Пандора, населенной разумными водорослями, келпом с коллективным сознанием. В первых книгах автор подробно рассматривает проблемы искусственного интеллекта, комплекса ложных богов и даже культа карго. «Эффект Лазаря» больше времени уделяет ещё одной любимой теме автора: экосистемам далёких миров.

Завершающий роман выполнен в более массовом ключе фантастического боевика, но он был дописан Биллом Рэнсомом уже после кончины соавтора, так что его произведением Фрэнка Герберта можно считать с большой натяжкой. Хотя, на мой взгляд, весь цикл ценен, красив и хорош не меньше, чем знаменитая «Дюна» — хочется верить, что через какое-то время его откроет для себя заново и массовый читатель.

С фильмами «Дюне» пока что не везёт. Экранизация Дэвида Линча нелюбима как синефилами, так и фанатами произведения — она стала первым и последним блокбастером в карьере режиссера. Читавшие книгу жалуются на вольности и упрощения, а фанаты Линча видят в фильме бездумное нагромождение сцен, снятых на потеху толпе. Правы примерно поровну и те, и другие, хотя у Линча в картине есть ряд сцен, которые заставят сердце фаната биться сильнее. Чего только стоят его песчаные черви!

О так и не вышедшей «Дюне» Алехандро Ходоровского написаны целые книги, так что ограничимся одной цитатой.

Экранизацией произведения пытался заниматься и канал SyFy, сняв два мини-сериала по оригинальной «Дюне» и «Детям Дюны» Хоть эти попытки и оказались ближе к букве и духу романа, они всё равно бесконечно далеки от тех высоких стандартов качества, которые требуются для воплощения столь сложной саги.

Редкий случай, но играм везло больше. Легендарная Dune 2 заимствовала из произведений только эстетику и огромных песчаных червей, Шаи-Хулудов. Однако она оставила на индустрии игр такой же неизгладимый след, как и романы на лице современной литературы.

Dune 2 изобрела жанр RTS в современном виде, Dune 2000 удачно подтянула серию до высоких стандартов C&C, а Emperor: Battle for Dune пусть и была провальной с точки зрения финансов, стала первой осмысленной 3D RTS с невероятным по тем годам количеством живых катсцен.

Игры от Westwood стоит отдельно выделить за пару важных моментов. Во-первых, они очень удачно воплощали на экране некий компромисс между тем, как свой мир описывал автор, и тем, как его представил в своей картине Дэвид Линч. Во-вторых, специально для игр, из соображений баланса, студия выдумала Дом Ордос. Это было, наверное, самое смелое и значительное изменение в каноне со стороны медиа «по лицензии».

И оно окупилось. Жутковатый и повёрнутый на биотехнологиях Дом Ордос с ледяной планеты Сигма Драконис IV прекрасно дополнял уже избитые к тому моменту разборки между честными Атрейдесами и злыми Харконненами. Эта троица прекрасно вписалась бы даже в современные игры, но к сожалению после закрытия Westwood игровая «Дюна» тоже пошла ко дну. Правда, десятилетие затишья не прошло впустую и надежду на достойное воплощение «Дюны» терять ещё рано!

Не так давно за очередную попытку возродить величайший литературный цикл на большом экране взялся канадец Дени Вильнёв. И высок шанс, что дело всё-таки выгорит. Стоит хотя бы сказать, что Вильнёв, как минимум, фанат. Он уже заявил, что отказался от «Бондианы» в интересах дальнейших работ над «Дюной». Сам же фильм — не очередная попытка переосмысления Герберта: он будет черпать материал напрямую из романа. Плюс ко всему, именно Вильнёву принадлежит наверное самая удачная попытка вернуть 80-е на большой экран.

После «Прибытия» и «Бегущего по лезвию 2049» можно смело сказать, что Вильнёву вполне под силу упаковать сложную и многогранную вселенную Герберта в два часа. А там, глядишь, и игроделы подтянутся.

Би ла кайфа, фремен!