Критики об «Острове Сахалине» Эдуарда Веркина
Роман, который вызвал настоящий ажиотаж в литературной среде.
В этом году вышел «Остров Сахалин» Эдуарда Веркина. Книга вышла скромным тиражом в 1500 экземпляров, и поначалу ее релиз прошел без помпы. Но постепенно о романе Веркина стали активно говорить — в том числе авторитетные литературные критики. И почти все стали утверждать, что это едва ли не самая сильная и самобытная русскоязычная книга последних лет. Такого внимания и лестных отзывов от литературной прессы фантастика удостаивается нечасто.
«Остров Сахалин» — «неформатный» постапокалиптический роман, действие которого разворачивается на Сахалине. Остров стал фильтрационным лагерем в охваченном эпидемией мире. Рассказывая приключенческую историю, попутно Эдуард Веркин делает немало экивоков в сторону Чехова, Стругацких и Лема, благодаря чему «Остров Сахалин» можно назвать яркой постмодернистской литературной игрой.
Мы собрали выдержки из нескольких рецензий на «Остров Сахалин», которые позволяют составить впечатление о романе.
«Мир «Острова Сахалина» сгорел в пламени ядерной войны, начатой Северной Кореей. Осталась лишь Япония. Между опустевшим миром и Японией лежит Сахалин — буферный остров на границе цивилизаций, живущий по странным законам не то средневекового кастового общества, не то чеховского каторжного устройства, не то вообще какой-то третьей книги. Шаткое равновесие Сахалина может нарушить любой толчок. Естественно, что такой толчок происходит, причем отнюдь не фигурально: землетрясение вмиг меняет на острове расстановку сил. Героиня-рассказчица, голубоглазая японка Сирень с четвертью русской крови, и ее проводник, этнический русский Артем, идут через весь остров, наблюдая картины постапокалипсиса и спасая вычеркнутых из прежнего мироустройства детей.
<…> И все же, несмотря на путаницу, на несоответствия, на странные появления куска металла и целого ребенка, на незакрытые сюжетные линии и на тщательно развешанные, но так и не выстрелившие ружья, читавшие роман в один голос признают: это прямо-таки великая книга».
«То, что в случае с любым другим романом стало бы ему смертным приговором, в случае с книгой Эдуарда Веркина поразительным образом почти никак не влияет на итоговое впечатление. Природа веркинского дарования (многие уже могли оценить его масштаб по роману «Облачный полк» — лучшей современной детской книге о Великой Отечественной) такова, что компенсирует все заусенцы и шероховатости. С головокружительной лихостью миксуя классическую лагерную прозу с эстетикой трешовых гонконгских боевиков, а стиль чеховских путевых заметок (конечно же, «Остров Сахалин» в значительной степени писался как оммаж Чехову) с приемами, словно бы напрямую перекочевавшими сюда из «Дороги» Кормака Маккарти, Эдуард Веркин создает мощный, страшный и захватывающий роман, далеко выходящий за рамки традиционного постапокалиптического жанра».
«Это один из лучших романов русскоязычной фантастики последнего десятилетия. Принадлежит к книгам, которые оставляют читательским умам пищу для глубоких раздумий. То есть – к таким, которые мы особенно любим».
«Кто искал в современной русской литературе что-то захватывающее и при этом серьезное, и фантастическое, и нешаблонное — тот нашел.
Вначале я думала, что "Остров Сахалин" Веркина — это такая сомнительная пародия на Чехова в мрачной постапокалиптике. Потом — что это такая переделка "Гордость и предубеждение и зомби", только вместо Остин опять же Чехов. Потом — что это роуд-трип в духе "Дороги". А в конце готова признать, что это прекрасный роман, который гораздо больше всех своих составных частей, и я не знаю, на какую полку расхожих сюжетов и приемов его можно сунуть — ни на какую, как и всю хорошую литературу.
Я искренне рада, что у нас пишут такие книги. Для этого нужно обладать и определеной решимостью, и определенной наивностью. Чтобы совместить Чехова и зомби, к примеру (а пресловутое "мобильное бешенство", или МОБ — не что иное, собственно), и при этом умудриться не скатиться в тотальный комизм (для меня лично тема зомби означает комизм автоматически). А, напротив, так медленно нагнетать напряжение, что вначале, когда расписываются всякие тюремные ужасы, читатель еще не верит и не пугается, а к концу, когда всякой жуткой физиологии становится поменьше, начинает впечатляться каждым поворотом все сильнее и сильнее».
«Веркину, как миростроителю, удаётся главное — не стандартная для романа приключений беготня со стрельбой, а именно что задник. Остров Сахалин ему удаётся — с убогими поселениями, горными дорогами, рекой, по которой плывут герои, брошенными японскими домами, бытом выморочной империи, и в мирное время достаточно кровожадной, где китайцев и корейцев вовсе не считают за людей».