Создание и эволюция армии Рима от эпохи царей до реформ Мария. (часть IX)

От осады Сартикул и Соры до битвы при Вадимонском озере.

После того, как римлянам удалось отомстить самнитам за поражение в Кавдинском ущелье, в 318— 317 году до н. э. во время консульства Марка Фолия Флакцина и Луция Плавтия Венокса в Рим начали прибывать послы от племён Самния для попытки возобновления мирного соглашения. С первого раза им это не удалось, поэтому они вынуждены были просить о мире сам римский народ. Был заключён временный мир на 2 года.

Жители апулийских городов Канузии и Теана, уставшие от постоянного разорения, отдали консулу Луцию Плавтию заложников и полностью передали Римской Республике полномочия по управлению городами. Претор Луций Фурий издал для жителей Кампании законы, а в Капуе впервые появилась возможность избирать префектов. Сами кампанцы были рады и настаивали на этих переменах для предупреждения и предотвращения дальнейших раздоров в народе. В это же время были созданы две новые трибы - Фалернская и Уфентинская.

Видя господствующее положение римлян, жители Теана явились к новым консулам – Гаю Юнию Бульбуку и Квинту Эмилию Барбуле для заключения союзного договора в обмен на гарантию с их стороны мира по всей Апулии. Договор был заключён при условии господства Рима над союзниками. После того, как Апулия полностью оказалась под контролем римлян (Форент также пал от руки Юния), легионеры двинулись дальше на луканцев, где консул Эмилий с первого приступа захватил Норул.

Остальные народы услышали о преобразованиях в Капуе и тоже захотели у себя такого же порядка. Одними из них были антийцы. Сенат назначил в законодатели патрона для каждого поселения.

В следующем 316 году до нашей эры консулами стали Спурий Навтий и Марк Попилий, но легионы были переданы диктатору Луцию Эмилию. Диктатор вместе с начальником конницы Луцием Фульвием начали осаду Сартикулы, давая повод самнитам снова возобновить войну. Жители Самния за время двухгодичной передышки сумели собрать достаточно крупную армию, что стало угрозой и неожиданностью для римлян. Легионеры оказались заблокированы с двух сторон. Несмотря на то, что римлянам пришлось биться на обе стороны, диктатору удалось удержать войска в строю. Он развернул манипулы для круговой обороны и занял такое место, где его было трудно окружить (вероятно, это был на возвышенности). Строй сартикуланцев Эмилий опрокинул довольно быстро, заставив их развернуться и уйти обратно в город. Над самнитами вне города также удалось одержать победу, и они бежали обратно в свой лагерь, а ночью, затушив огни, ушли. Оставив город на захват римлянам, войска самнитов отправились осаждать союзный Риму город Плистику.

В 315 году до н. э. руководство над армией перешло к диктатору Квинту Фабию (новые консулы остались в Риме так же, как и предыдущие). Он сразу с подкреплением отправился под Сатикулы, чтобы принять командование войском от бывшего диктатора Эмилия. В это время самниты перестали осаждать союзный римлянам город Плистику и поставили лагерь около Сартикул в том же месте, где и в первый раз. Основной надеждой на победу Самния было большое количество войск (новые подкрепления). Несмотря на мелкие стычки, которые провоцировали самниты, диктатор полностью сфокусировался на захвате города. Лишь немногочисленные дозоры были выставлены вокруг позиций римлян, чтобы атака самнитов не была неожиданной. Защитники Сартикулы вместе с союзниками подходили к лагерному валу и, провоцируя римлян на атаку, не давая им покоя.

Произошел следующий случай - враг был почти у ворот лагеря, а начальник конницы Квинт Авлий Церретан без ведома диктатора со всей своей конницей выскочил из лагеря и пошёл натиском на противника. Обе стороны в ходе столкновения понесли тяжёлые потери (погибли оба командующих отрядами). Авлий первым ворвался во вражеский строй и убил военачальника самнитов. Солдаты противника не испугались этого и с расточением начали метать копья, что стало роковым для римского начальника конницы. За столь скорую гибель самнитского военачальника отомстил брат убитого. Он с яростью стащил с коня Авлия и умертвил его. Римлянам всё же удалось отбить тело своего военачальника. Они тотчас спешились и вынудили противника сделать то же самое - оба конных отряда выстроились друг напротив друга. Место гибели вождей стало основным полем битвы. Римляне одержали победу, но были огорчены смертью своего полководца.

Убедившись в бессмысленности защиты Сартикулы, самниты снова принялись за осаду Плистики. Через несколько дней Сартикулы были захвачены римскими легионерами, а Плистика отошла самнитам. Военные действия были перенесены на новое место.

Легионы из Самния и Апулии отправились в Сору. Там римские поселенцы были избиты самнитами, и после этого Сора перешла на сторону Самния. Легионы делали довольно большие переходы, чтобы как можно скорее отомстить за своих сограждан. Как только легионеры прибыли на место, были разосланы разведчики по всем дорогам. Каждый из них стал приносить известие о приближении армии самнитов к Соре. Битва между римлянами и самнитами произошла у Лавтул. Исход сражения долгое время был не ясен, и только ночь заставила противников разойтись по своим лагерям. Как пишет Тит Ливий ( ссылаясь на неназванные источники), есть версия о том, что битва была неудачной для римлян, и именно здесь погиб начальник конницы Квинт Авлий. Новый начальник конницы Гай Фабий (согласно римским фастам он являлся братом диктатора) прибыл со свежими войсками из Рима. Через гонцов ему удалось узнать от диктатора, где ему следует остановиться и с какой стороны попробовать напасть на противника. Его снабдили полной информацией о ситуации и, поэтому ему удалось спрятаться в хорошо укрытом месте, играя роль засады на самнитов. После ранее неудачной битвы диктатор несколько дней держал свои войска в лагере, делая вид, что он скорее сам находится в осадном положении. И внезапно в один из дней он подал знак для построения войск к битве. Он специально не стал говорить легионерам о прибытии нового начальника конницы, дабы те надеялись только на свои силы. Этому он посвятил целую речь.

Римские воины, выслушав речь, понимали безвыходность своего положения, вдохновились словами полководца и вышли против врага. Ещё большей ожесточённости солдатам придал тот факт, что прямо за ними была подожжена часть лагеря. Этим свирепым солдатам был отдан приказ диктатора об атаке и с первым натиском легионерам удалось смешать знамёна противника. Находящийся в засаде начальник конницы, увидев горящий лагерь как условный знак к нападению, ударил по врагам с тыла. Таким образом, самниты оказались окружены и стали спасаться бегством. Противники римлян не знали куда бежать, в итоге столпились и начали расталкивать друг друга. В окончательном окружении множество из них было перебито, а их лагерь захвачен и разграблен. Легионеры нагрузили обоз с добычей и отправили это всё в свой лагерь. По возвращении они радовались ещё тому факту, что сгорела только часть лагеря, а не весь лагерь, и большинство их вещей оказались целыми.

Войско после сборов возвратилось к Соре. И уже к окончанию 314 года до нашей эры новые консулы Марк Ретелий и Гай Сульпиций приняли от диктатора Фабия войска. Они распустили большую часть ветеранов (солдаты находились вне дома уже 3 года) и восполнили армию манипулами новобранцев. Римляне увидели местность вокруг города и не знали, какое принять решение - длительная осада (так как стены города казались неприступны) или стремительный приступ. В это время перебежчик из Соры проник в римский лагерь. Он сказал страже, чтобы его вели непосредственно к главнокомандующим и, представ перед ними, стал обещать сдать город. Перебежчик объяснил как именно он собирается это сделать, и консулы сочли его предложение приемлемым. Римляне передвинули свой лагерь на 6 миль от города (8 892 м).Это было сделано для усыпления бдительности дневных и ночных дозоров, которые охраняли стены города.

Следующей ночью перебежчик дал указание отряду легионеров притаится в просёлках под городом. Сам же, взяв десяток отборных пехотинцев, вел за собой в крепость по крутым, почти непроходимым тропам, где заранее он приготовил большой запас метательных снарядов. Помимо этого, там были камни, как случайно разбросанные повсюду, так и специально перенесённые жителями города для лучшей защиты. Перебежчик расставил римлян перед узкой крутой тропой и показал им, что эта дорога ведёт в крепость. Именно здесь была возможность сдержать натиск любой толпы – для этого достаточно трём хорошо обученным солдатам перегородить дорогу. После этого перебежчик из Соры помчался вниз, с криками призывая сограждан к оружию, и сообщил им, что крепость взята врагами. Дезинформация пошла по городу и всполошила всех жителей. Встревоженные магистраты города узнали от лазутчиков, что городская крепость занята вооружёнными людьми с метательными орудиями. В темноте лазутчики не смогли разглядеть численность воинов противника и, поэтому, преувеличили число римлян многократно. Полусонные люди в панике стали терять надежду на спасение. Они разбивают городские ворота. В открытые ворота врывается римский отряд и уже мчится по улицам, убивая перепуганных горожан. К утру Сора была уже захвачена. К этому времени прибыли консулы, чтобы принять сдачу города. Из тех, кого пощадили, были выбраны 225 человек, которые по общему мнению, являлись виновниками избиения римских переселенцев, также их посчитали мятежниками. Легионеры уводят их в Рим. Остальных отпускают целыми и невредимыми, но римляне оставляют в городе гарнизон. Тех, кого отправили в Рим, высекли на форуме розгами и обезглавили. Это являлось своеобразным предупреждением для тех, кто будет против плебеев, отправленных для колонизации других земель.

После Соры консулы двинулись на территорию и города авзонов. Ведь после прихода самнитов и битвы при Лавтулах их окрестности были очень неспокойными, а вся Кампания “кишела заговорами”. Как позднее выяснилось, в заговоре были замешаны люди с Капуи и даже влиятельные люди из Рима. Но у консулов сложилась аналогичная ситуация как в Соре. Города были сданы предателями и, тем самым, авзоны были приведены к покорности. Из городов Авзона, Ментурны и Весции прибыли 12 знатных юношей, которые составили заговор против своих городов и помогли войти через городские укрепления римским легионерам. Сами жители городов не знали, к кому податься - к самнитам, которые проиграли последнее сражение, или к римлянам, не зная, чего от них ожидать.

По советам перебежчиков римский лагерь был передвинут поближе ко всем трем городам. В каждый из них отправили по отряду легионеров. Часть должна была устроить засаду возле городских укреплений, а другая часть переодеться в тоги, спрятав под одеждой мечи, и перед рассветом войти в город через открытые ворота. Замаскированные солдаты должны были сразу же начать избивать стражу и немедленно подать знак вооруженном бойцам, чтобы те поспешили к ним из засады. Именно таким образом удалось завладеть воротами, и все 3 города оказались захвачены одновременно. В это время консулы находились в лагере. Они не могли сдержать боевой пыл своих солдат, которые начали резню на улицах городов. Складывалось ощущение, что истребление племени авзонов было вызвано тем, что они готовы были вести войну с Римом не на жизнь, а на смерть (измена этих городов не была доказана).

В это время жители Луцерии сдали римский охранный отряд самнитам и перешли под их покровительство (предатели Рима позднее были наказаны). Поблизости находилось римское войско, и с одного приступа оно смогло вернуть город обратно. Жителей и самнитов беспощадно перебили. Озлобление римлян дошло до того, что при обсуждении в Сенате было два выхода: одни предлагали вывод в Луцерию новых поселенцев, но многие хотели не оставить там камня на камне. Большинство хотело уничтожить поселение не только из-за дважды совершенного предательства, а из-за удаленности города и отсутствия нормального контроля. И всё-таки предложение отправить поселенцев было принято – 2 500 человек послали в Луцерию.

Этот же год запомнился римлянам заговорами среди капуанской знати. О них сообщили римскому Сенату, и он тут же постановил провести дознание. Для его проведения назначили диктатором Гая Мения. Начальником конницы стал Марк Фолий. Заговорщики Калавий, Овий и Новий добровольно наложили на себя руки ещё до того, как их имена стали известны диктатору. Таким образом, закончилась процедура дознания в Капуе и была перенесена в Рим. Она начала охватывать весь город. Привлекали все большее число лиц и росла тяжесть обвинений. Диктатор был полностью убежден в своём праве вести дознание без всяких ограничений. Ответ стали требовать у представителей знати, но на их просьбу к трибунам не доводить дело до суда никто не откликнулся. Знатные римляне в один голос стали говорить о том, что обвинение прежде всего касается “новых людей”, а не тех, кто уже давно может избираться на должности. Угрозы посыпались в сторону диктатора и начальника конницы. Им напомнили, что после расследования на месте подсудимых могут оказаться и судьи.

Тогда Мений, скорее больше заботясь о своём добром имени, чем о власти, выступил вперёд и обратился к народному собранию со следующей речью:

После этих слов он сложил себя полномочия диктатора. Его примеру последовал начальник конницы Марк Фолий. Они стали первыми подсудимыми при новых консулах, так как Сенат считал нужным провести против них дознание по требованию народа. Несмотря на показания знати, бывшему диктатору и его заместителю блестяще удалось оправдаться. Расследование прекратилось как и против бывших чиновников, так и в сторону той части знати, которую подозревали ранее.

Самниты узнали об этом. Более того - до них дошла информация о том, что Кампания хочет отсоединиться от Рима. Им пришлось выйти из Апулии и вернуться к Кавдию. Они хотели воспользоваться смутой, чтобы отнять у римлян Капую. Новые консулы 314 г. до н. э. – Гай Сульпиций Лонг ( в третий раз) и Марк Петелий Либон прибыли туда же. Обе стороны медлили со вступлением в бой. Расположившись по краям заросшего лесом распадка, римская и самнитская армия понимали, что тот, кто начнёт наступление, окажется в более невыгодном положении. Самниты решили сделать небольшой крюк по открытой местности, спустились со всем войском в долину на кампанские поля и на виду у противника стали разбивать лагерь. Далее обе стороны пробовали свои силы в небольших локальных сражениях - чаще всего между отрядами конниц. Римлянам удавалось выходить из этих стычек победителями, а самниты, напротив, несли одни убытки.

Вожди самнитов решили вывести всё своё войско на поле битвы. Они поставили конницу на правом фланге, и именно всадникам было приказано внимательно следить за самнитским лагерем, чтобы не допустить внезапного нападения противников. Римский консул Сульпиций встал на правом фланге, Петелий - левом. С правой стороны самниты были расставлены в более свободном порядке (вероятно, это было сделано для того, чтобы их не смогли окружить), а на левом – наоборот в более плотный. Римляне полностью повторяли строй и действия самнитов. Петелий решил сразу впустить в бой резервы - их на всякий случай держали всегда свежими для перелома хода затянувшегося сражения. Превосходящими силами ему удалось при первом натиске потеснить неприятеля. Тут на помощь расстроенным отрядам самнитов поспешила конница, и здесь в бой вступили и римские всадники. Именно это предрешило исход сражения на левом крыле, заставив самнитов начать отступление. Сульпиций для ободрения солдат направился на левый фланг к Петелию, но тут же вспомнив, что его легионеры ещё не вступили в бой, вернулся обратно, взяв на свои позиции от победившего крыла 1200 человек. Пока он скакал туда и обратно, римляне на правом крыле отступали. Стоило ему только вернуться с подкреплением, как римляне воспряли духом. Началось более активное наступление на противника. Также их ободрила новость о победе сограждан на в другой части поля битвы. Римский строй выровнялся, и они стали одерживать верх, убивая и беря в плен переставших сопротивляться самнитов. Некоторым из числа противников всё же удалось бежать в Малевент (позднее был переименован в Беневент, известный по победе римлян над царём Пирром). По словам Тита Ливия, в плен было взято около 30 000 самнитов, что маловероятно. Скорее всего, численность взятых в плен с учётом армии, которую, возможно было на тот момент собрать как со стороны римлян, так со стороны самнитов, в плен было взято не более 50 процентов от всей армии - примерно 10 000 человек.

Окрылённые победой легионеры отправились вместе с консулами на осаду Бовиана. Именно там они провели зиму 313 года до нашей эры. Армия должна была быть передана под руководство диктатора Гая Петелия вместе с начальником конницы Марком Фолием. Но диктатор с заместителем не успели принять у них войска. Петелий был назначен на должность новыми консулами - Луцием Папирием Курсором (в 5 раз) и Гаем Юнием Бубульком (Вторично). После того, как диктатору удалось возглавить войска, до него дошли сведения о захвате самнитами фрегеллской крепости. Он тут же оставил Бовиан и устремился к Фреггелам. Их удалось вернуть без боя, так как самниты сбежали под покровом ночи. В городе был оставлен сильный римский гарнизон, а армия вернулась оттуда в Кампанию для возвращения Нолы. К приходу войска диктатора за городскими стенами Нолы укрылись самниты и ноланцы из окрестных деревень. Гаю Петелию удалось изучить план города. Он отдал приказ сжечь все примыкавшие к стенам строения, так как застройка города была довольно густонаселённой. По словам Тита Ливия, историки победителем называют как диктатора Петелия, так и консула Гая Юния. Также этому консулу приписывают захват Калатии и Атины, а Петелий мог быть назначен диктатором для вбития гвоздя при моровом поветрии.

В этом же 313 году в Свессе и на Понтии римляне основали новые поселения. Ранее Свесса была владением аврунков, а Понтия располагалась на острове, недалеко от побережья, где жили вольски. Также Сенат постановил создать поселения Суказинской Интерамне, но избрать триумвиров и отправить 4 000 поселенцев удалось только в следующем году с назначением новых консулов.

Исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы: римляне смогли преодолеть трудности в войне с самнитами, а также продолжить колонизировать территорию Средней Италии. Также им удавалось решать бытовые вопросы тех народов, которых они покорили, но при этом оставили им самоуправление на своих территориях. Многие из них были даже рады перенять римский опыт в управлении городом. Заговоры также удавалось раскрывать успешно благодаря системе сдержек и противовесов, где маловероятно превышение полномочий со стороны должностных лиц.

Война с самнитами была почти завершена, но тут внезапно началась война с этрусками (312 год до нашей эры). Ранее подобную угрозу нападения с таким же большим населением и близким расположением к Риму представляли только галлы. В это время, пока один из консулов (Марк Валерий Максим Корвин) добивал остатки войск самнитов, Публиий Деций из-за тяжёлой болезни по воле Cената назначил диктатором Гая Сульпиция Лонга, а тот назначил начальником конницы Гая Юния Бубулька. Осознав всю серьёзность положения, Сульпиций привёл к присяге всю молодёжь, со всем старанием приготовил вооружение и всё, что было необходимо для похода. Но он не думал об активных действиях, а скорее просто собирался оставаться на месте до первых активных военных действий со стороны этрусков. Противники римлян действовали аналогично.

Также в этом году приходится знаменитое цензорство Аппия Клавдия Цека (слепой) и Гая Плавтия Венокса (охотник). Аппия запомнили римляне на гораздо большее время, чем Плавтия, так как именно он проложил дорогу (Аппиева) и провёл в город воду (построил акведуки).

По сведениям Тита Ливия, организовал это всё он один, и его коллега “устыдился своей недобросовестности с какой были им составлены сенаторские списки, и сложил себя свои полномочия”, Аппий же продолжал свою линию и работал цензором один. Но по словам Секста Юлий Фронтина (О водопроводах города Рима), Гай Плавтий Венокс принял участие в строительстве водопровода в Рим, найдя источник воды. Плавтий сложил с себя полномочия цензора в срок ( через год и шесть месяцев), доверевшись словам Аппия о том, что они сделают это вместе. Аппий обманул своего коллегу и присвоил лавры строителя первого римского акведука (водопровода) себе. Более подробное описание данного римского гражданина (Цека) даёт нам немецкий историк Теодор Моммзен:

Консулы следующего - 311 года до н. э. Гай Юний Бубульк (в 3 раз) и Квинт Эмилий Барбула (во 2) в начале года обратились к народу с жалобой на то, что состав Сената “испорчен” и список сенаторов был составлен злонамеренно из него были исключены все лучшие кандидаты. Оба консула отказались впредь признавать новый список как окончательный, и немедленно созвали Сенат в том составе, какой был до цензорства Аппия Клавдия и Гая Плавтия.

Важным изменением для римской армии стало то, что отныне народ избирал по 16 военных трибунов на 4 легиона. Ранее только несколько должностных мест военных трибунов ставились на голосование народа, а назначением в основном занимались либо диктаторы, либо консулы. Это предложение было внесено народными трибунами Луцием Атилием и Гаем Марцием. Следующим важным решением, можно даже назвать эпохальным, стало то, что теперь народ ведал назначением корабельных триумвиров, которые занимались снаряжением и починкой судов. На народное голосование это решение поставил трибун Марк Деций. Можно с уверенностью сказать, что именно с 311 года до нашей эры у римлян появляется подобие флота, а не как ранее писал Полибий о его появлении только с началом Первой Пунической войны.

Новые консулы распределили между собой сферы военного влияния: Юнию по жребию досталась война против Самния, Эмилию - против Этрурии. На данный момент, около самнитского поселения Клувия же находился отряд римских воинов. Самниты, не имея возможности захватить их силой, вынудили отряд сдаться. Всех членов отряда, заморенных голодом, после “безобразно жестокого бичевания” умертвили, невзирая на то, что они сдались. Возмущённый этим, консул Юний посчитал взятие Клувии, делом первостепенной важности, за один день осады преодолел с первого натиска городские укрепления и перебил всех взрослых мужчин в поселении.

Оттуда он сразу же повёл войска к Бовиану - столице самнитских центров, богатейшему городу, где хватало оружия и защитников. И в этот раз римские легионеры довольно быстро захватили город, но особой ненависти к жителям они не питали. Многие остались в живых, но добыча, по словам Тита Ливия, оказалась едва ли не больше, чем случалось добыть во всём Самнии. Все трофеи были великодушно отданы воинам по распоряжению консула.

На тот момент получилось, что не осталось ни единой большой армии, ни военных лагерей, ни серьёзных городских укреплений, которые римляне могли бы взять или уничтожить. Поэтому самниты были озабочены ведением партизанской войны против Рима. Они пытались устраивать засады для внезапного окружения и поимки римских воинов.

Перебежчики и местные сельские жители, а также некоторые пленники сообщали римскому консулу об огромном стаде скота, которое согнали самниты в одну непроходимую чащу у лесистого ущелья. Юний приказал солдатам идти налегке и повёл их к месту сбора самнитов. Во время такого быстрого перехода легионеры подверглись внезапному нападению из засады. Вероятно, информаторы были лжесвидетелями, и они специально заманивали солдат в ловушку. Поначалу римляне не могли понять, что вообще происходит, так как самниты напали из чащи с шумом и криком, застав их врасплох. У Тита Ливия здесь противоречивые сведения. Так как изначально он писал, что легион отправился налегке, а когда на них напали самниты, римский историк даёт описание:” … но потом когда, освободясь от ноши, каждый поспешил под знамена …”. Однако, подобная практика началась только в эпоху реформ Гая Мария - солдаты всю ношу носили на себе, а не в обозах.

Легионеры сами выстроились в боевой порядок, а консул прибыл в самый опасный участок битвы. Он начал подбадривать солдат, напоминая им о фрегеллской и сорской крепостях и о тех местах, где римляне добивались успеха, несмотря на невыгодное положение. Воины, не обращая внимания на трудности, пошли на строй самнитов. Первое время им было очень тяжело, так как пришлось карабкаться вверх по склону. Почувствовав твёрдую и ровную землю под ногами, легионеры тут же начали громить самнитские отряды, что давалось им довольно успешно. Немногие из солдат противника смогли спастись - большинство попали в собственную созданную ловушку. Сведения Тита Ливия о численности убитых со стороны самнитов в 20 000 человек являются противоречивыми, так как локальная засада не может иметь большое количество солдат. Вероятно, максимальное число воинов, которые могли напасть на римлян, было от 5 000 до 10 000. Легионеры, воодушевленные победой, разбрелись в разные стороны для поиска того самого стада.

В другой части Италии почти все этруские племена объединились против римлян, кроме арретинов. Началом войны можно считать осаду этрусками Сутрия (их ещё называли ворота в Этрурию). Консул Эмилий прибыл туда с войском для оказания помощи союзникам и снятия осады с города. По прибытии римлян, жители осаждённого города сразу же начали оказывать помощь продовольствием римлянам. В первый день вожди этрусков не торопились со своими действиями и думали - ускорить ли войну или вести её на истощение? Но в другой день они решили выйти с войском на поле боя. После построения войск противника консул узнал об этом и тут же дал приказ солдатам завтракать, а после - вооружаться. Далее он приказал вынести за лагерный вал знамёна и построил солдат недалеко от позиций противника. Обе стороны не сразу решились вступать в битву, ожидая - кто первый издаст боевой клич. Однако миновал уже полдень, но активных действий не было. Ни одного копья не было выпущено и ни одной стрелы. Всё же, не выдержав, первыми атаку начинают этруски. Они издают боевой крик и под звуки труб двигаются в сторону римлян. По историческим источникам у этрусков было превосходство в численности, у римлян - в храбрости. Сражение шло с переменным успехом, но потери были большими у обеих сторон. Новый натиск римляне начали после того, как передовые уставшие отряды были заменены свежими силами второго ряда. Этруски, несмотря на отсутствие такой поддержки в виде задних рядов, собирались биться насмерть, но их остановила ночь.

Обе стороны разошлись по своим лагерям. Римляне и этруски начали подсчитывать свои потери. Выяснилось, что в этой битве под Сутрием у этрусков были уничтожены все передовые части и остались только вспомогательные силы, которые едва ли могли охранять лагерь. У римлян была другая ситуация - раненых было столько, что от ран после боя скончалась больше, чем пало на поле брани.

В 310 году до нашей эры Консул Квинт Фабий взял на себя ведение войны под Сутрием, а его товарищем стал Гай Марций Рутул. Сам консул привел из Рима подкрепление. Из Этрурии также прибыло новое войско.

За последние годы, что были перечислены, не было крупных споров внутри римского общества - войны между патрициями и плебеями. Но случился новый скандал. По окончании срока цензорства, который ранее был установлен законом Эмилия, цензор Аппий Клавдий никак не хотел сложить с себя полномочия, хотя его товарищ Плавтий сделал это ещё до истечения срока. После окончания (18 месяцев) срока цензорства, народный трибун Публий Семпроний пытался ограничить должностные полномочия Аппия законным путем при поддержке как патрициев, так и плебеев.

Народный трибун несколько раз подряд зачитал вслух Эмилиев закон. Этот древний нормативный акт создал диктатор Мамерк Эмилий, которому удалось сократить до полутора лет срок цензорства, когда ранее цензор имел право на пятилетний срок своих полномочий. Аппий апеллировал к тому, что закон был принят после их избрания, и поэтому к нему он отношения никакого не имеет. На что Семпроний произнес длинную речь, где обвинял весь его род в предательстве по отношению к интересам Рима и в нежелании воспринимать римские законы. Народный трибун открыто обвинил цензора в попытке узурпировать власть. После своей речи он приказал схватить Аппия и запереть его в темнице. Шесть народных трибунов одобрили действия своего товарища, остальные трое оказали поддержку обратившемуся к ним цензору. К негодованию всего народа полномочия Аппия были продлены.

В это время этруски уже начали вторую осаду Сутрия. Навстречу армии римского консула вышли отряды - части осаждавших, построенные в боевой порядок. Это произошло вдоль предгорий, так как изначально Фабий хотел окружить укрепление врага. Увидя этрусков, консул решил воспользоваться своим преимуществом и приказал солдатам идти выше по склону. Место было неровное и каменистое. Заняв эти позиции, он развернул знамёна в сторону противника. Этруски полагались только на свою многочисленность и забыли о правилах построения в бою, безрассудно начав кидаться в бой. Они очень быстро тратят свои запасы дротиков и метательных копий, чтобы быстрее вступить в рукопашную схватку. Римляне, наоборот, полностью использовали преимущество местности не только ведя обстрел сверху вниз пилумами, но и используя камни под ногами. Это привело в замешательство противника, и в итоге наступление этрусков заглохло, а некоторые из них даже начали отступать. Именно в этот момент на пошатнувшийся строй противника ринулись с криками гастаты и принципы. Этого натиска этруски не выдержали и, повернув свои знамёна, бросились к лагерю, нарушив строй. Кавалерия римлян нашла более удобную дорогу в сторону противника и по пересечённой местности догнала отступающих. Те вынуждены были отказаться. от планов вернуться в лагерь и убежали в горы. Толпа этрусков уже была практически без оружия и ей с трудом удалось добраться до Циминийского леса.

Успехи римлян были следующими: убито много тысяч этрусков, захвачено 38 боевых знамён и полностью оккупирован лагерь с богатой добычей. Стал вопрос о дальнейшем преследовании врага. По описанию Тита Ливия Циминийский лес представлял из себя непроходимую и страшную местность – “даже купцы боялись через него проходить”. Вдогонку отступавшим решил отправиться брат консула Марк Фабий (другие его называют Цезоном Фабием, а некоторые Гаем Клавдием). Именно он вызвался отправиться на разведку и выяснить, где находятся остатки противника. Отмечается, что он хорошо знал этрусское письмо и прекрасно владел этим языком. На тот момент многие римляне воспитывали детей в этрусской манере (как и позднее в греческой), обучая их и грамоте и языку, так как культурные связи между народами были ещё сильны.

Разведчику удалось смешаться с врагами. Единственным спутником его был раб, воспитанный вместе с ним, который также обладал способностью говорить на этрусском языке. Замаскированы они были под пастухов, вооружённых крестьянскими косами и парой тяжёлых копий. Никому и в голову не могло прийти, что римляне посмеют войти в эту труднопроходимую местность, которую знали только местные. Есть сведения, что Марк Фабий добрался до территории камеринских умбров. Он выступил перед умбрами сказав кем является. И попросил отвести в местный совет старейшин Камерина. От имени консула разведчик вёл переговоры. Камеринцы готовы были помочь римлянам, предоставив продовольствие на 30 дней, а также местную вооружённую молодёжь в союзные войска. Единственным условием было то, что римляне должны до них дойти, и когда эта информация дошла до консула, последний вечером послал вперед обоз, и только за обозом должны следовать легионы. Сам Фабий остался на месте.

На рассвете следующего дня консул с сопровождением отправился к неприятельским дозорам у леса. В данном случае Фабий взял на себя роль отвлекающего манёвра. Ему это удалось, и он вернулся обратно в лагерь, но затем вышел с другой стороны так, чтобы его не заметили. На рассвете следующего дня консул с войском был уже на гребне Циминийского хребта. Сверху были хорошо видны богатые поля Этрурии. Именно туда были направлены легионы. Легионеры успели набрать достаточно провизии. Только под конец они встретили наспех собранные отряды этрусских и умбрских крестьян. У них отсутствовал и боевое настрой и военный опыт (вероятно, даже отсутствовало какое-либо нормальное оружие). Римлянам довольно легко удалось с ними расправиться, обратив большинство в бегство. Войско было решено с добычей отправить обратно в лагерь. В лагере явились пятеро послов с двумя народными трибунами. Они запретили Фабию от имени сената переходить Циминийские горы. От консула они выяснили, что уже поздно объявлять запрет, так как местность уже была пересечена, и они уже вернулись с добычей. Довольные тем, что армия их вышла победителями, послы и трибуны возвратились в Рим.

Действия Фабия (грабеж и разбой крестьян этрусков и умбров) спровоцировали расширение зоны боевых действий и сделали врагами римлян племена умбров, с которыми ранее хотели заключить мирный договор. Именно поэтому крупное объединённое этрусско-умбрское войско выдвинуло свой лагерь за пределы леса ближе Сутрию. Воины полностью были снаряжены и готовы к бою. Римляне тянули время и не хотели вступать в битву. Противники подошли уже довольно близко к римскому валу, и офицеры союзной армии дали указание посыльным нести припасы на сутки, так как с этих позиций (вне лагеря) будет произведен штурм римского лагеря в следующие сутки. Консул сдерживал свои войска от выхода из лагеря. В 18:00 он велел воинам подкрепиться пищей и готовить оружие. В своей речи он говорил о том, что нельзя сравнивать самнитский опыт борьбы с этрусками и в отличие от самнитов у сегодняшнего противника отсутствовали серьёзные укрепления, что давало некое преимущество организованной армии. После принятия пищи войны уснули. Их разбудили ближе к рассвету. Только тогда легионеры взялись за оружие, а сопровождавшим обоз раздали мотыги, чтобы они срывали вал и засыпали ров. Армия была построена в боевой порядок внутри укреплений у ворот и на выходе из лагеря. Также поставлены отборные отряды, готовые по знаку консула вступить в схватку. Незадолго до рассвета легионеры опрокинули частокол и выскочили из-за укреплений для нападения на противника, лежащего кругом на голой земле. По словам Тита Ливия: “ Одних гибель настигла во сне, других полусонными на их ложе, а большинство — когда они шарили в поисках оружия; мало у кого было время вооружиться, но и тех, кто успел, оставшихся без знамен и вождей, римляне рассеяли и преследовали спасавшихся бегством.” Никто из солдат-союзников не был готов к столь резкому и сильному натиску, и одни бежали к своему лагерю, другие в леса. Лагерь в этот же день был захвачен по приказу консула - всё золото и серебро принесли ему, остальная добыча досталась воинам. Опять же, по противоречивым сведениям Тита Ливия, в этот день были убиты или взяты в плен до 60 000 солдат противника, что опять же маловероятно. И вдвое превышает численность армии, которую могли выставить народы этрусков и умбров. У других историков говорится о том, что это битва произошла за Цименийским лесом возле Перузии. В Риме как раз и опасались, что войска могут оказаться заперты на непроходимой территории, вдали от своего города, и могли быть окружены союзными силами этрусков и умбров. Именно после этой оглушительной победы из Перузии, Кортоны и Арретия (главных городов Этрурии) послы пришли просить у мира римлян. Было подписано перемирие на 30 лет.

После заключения перемирия второй консул Гай Марций Рутул приступом смог вернуть у самнитов город Аллифы. В его власть также перешло много других поселений и крепостей. Одни были из них разрушены, а другие оказались в целостности и сохранности. В это же время Публий Корнелий прибыл в прибрежные области по поручению сената. Он привёл римский флот в Кампанию.

Десант высадился у Помпей и отправился разорять Нуцирийские владения. Так как это является первым упоминанием о военных действиях Рима на море? и первая высадка десанта> упоминаемая Ливием, можно смело говорить о наличии уже на тот момент (конец IV в. до н. э.) военно-морских сил у римлян. Действовали они слаженно и быстро, а также смогли вернуться без потерь обратно к кораблям. Но из-за увлечения сбором добычи на них ополчились многие местные племена. Во время сбора добычи крестьяне старались не нападать на воров. Они решили их поджидать возле кораблей. Им даже удалось убить нескольких легионеров, но римский десант оказался сильнее толпы крестьян.

Жители Рима до сих пор опасались перехода Квинта Фабия через Циминийский лес. Самниты, наоборот, узнав об этой новости, радовались, что их враги оказались в отрезанном и осаждённом римском лагере. Враги Рима вспоминали Кавдинское ущелье как образец поражения римлян. И в Самнии начали привлекать всех тех, кто мог сражаться для возмездия легионерам. Они собирались полностью разбить армию консула Марция, но если тот уклонится от сражения, то новая армия самнитов направиться через местность марсов и сабинов, а оттуда прямо в Этрурию. Консул вышел на встречу противнику. Обе стороны сражались отважно и жестоко. Исход сражения долго был неясен, но поражение история всё-таки приписала римлянам, так как именно они потеряли нескольких всадников и военных трибунов, а также одного легата, сам консул получил ранения.

Слухи об этом поражении были преувеличены. Но встревоженные сенаторы постановили назначить диктатора. Назначение получил Папирий Курсор, который на тот момент считался великим римским полководцем с большим боевым опытом. Не было гарантии, что гонец с этой новостью сможет пробраться через Самний невредимым и консул Марций ещё жив. У Фабия с Папирием была личная вражда. Принято решение послать к нему послами бывших консулов, чтобы уговорить Фабия выбрать диктатором Курсора. После того, как послы поговорили с консулом, тот молчал и какое-то время не давал ответа. Но ночью он объявил Луция Папирия Курсора диктатором. Бывшие консулы, авторитетные мужи Рима хвалили Фабия за принятие данного решения. Даже после этого консул хранил упорное молчание, так как данное решение для него было мучительным.

Папирий объявил начальником конницы Гая Юния Бубулька. Когда закон о своей власти будущий диктатор выдвинул на утверждение народному собранию, якобы дурное предзнаменование вынудило отменить принятие решения в этот день. Причина была в том, что первой голосовала Фавцийская курия. С этой курией были связаны уже два несчастья, а именно Кавдинский мир и падение города во время нашествия галлов. Лициний Макр считал, что её первенства следовало опасаться из-за поражения римлян в 477 году до нашей эры у Кремеры. На следующий день диктатор снова устроил птицегадания и заново провёл закон на голосование в курии, и только после этого отправился с легионами к консулу Марцию.

Легионы ранее были уже набраны в Риме из-за риска потерять войско при совершении Фабием опасного перехода римских войск через Циминийский лес. Новый диктатор с войском дошёл до Лонгулы - вольский город, расположенный на границе Самния. Он смог принять от Марция старое войско и вывел всех легионеров для боя. Противник также был готов для новой схватки, но обе стороны остановила ночь, и поэтому они поставили военные лагери друг напротив друга. Позднее римляне и умбры вышли на схватку друг с другом. Сражение проходило по всем правилам того времени. Умбры большей частью были обращены в бегство, а не убиты на поле боя -они не выдержали первого натиска римлян.

Следующим важным сражением для Рима в войне с этрусками является битва при Вадимонском озере (близ Фалерий).

Командовал римскими легионами консул Квинт Фабий. По словам Тита Ливия, этрускам удалось собрать войско с помощью священного закона, согласно которому каждый избирает себе напарника для помощи в бою. Снова противники Рима больше надеялись на численное преимущество, а не на строевую подготовку. С отвагой, какую легионеры прежде не встречали, они ринулись в бой. Сражение было настолько жестоким, что никто даже не стал метать дротики перед сближением армий, и оно началось в ближнем бою. Исход этой битвы долго не был ясен. У легионеров складывалось такое впечатление, что бой идет не с этрусками, которые в последнее время проигрывали римлянам, а с каким-то неведомым племенем. Никто даже не думал о бегстве – “…падают передовые бойцы, а чтобы замена не лишились защитников, из второго ряда образуется первый…”. Схватка привела к вступлению третьей боевой линии римлян – триариев, и здесь будет правильно применить цитату, приводимую Полибием: “Дело дошло до триариев". Положение стало настолько серьёзным, что римские всадники вынуждены были спешиться и, через горы оружия и трупы проложить себе путь к первым рядам своих сограждан. Именно им удалось внести смятение в ряды уставших этрусков и прорвать вражеский строй. В этот день впервые за долгое время была сокрушена мощь этрусков, которые накапливали силы на протяжении 100 лет. Здесь они потеряли лучшие силы, а их лагерь был взят приступом и разграблен.

Исходя из вышесказанного, можно сделать следующий вывод: в последнем этапе Второй Самнитской войны римляне больше проводили осад городов противника и чаще участвовали в генеральных сражениях, нежели в мелких стычках и разграблении полей и сельских поселений. Они также старались дать проигравшим народам свою систему права и государственного устройства, при этом не ограничивая местное самоуправление и торговлю. Избрание народом триумвиров для подготовки военного флота и первая в истории Рима успешная высадка десанта с моря давала безграничные возможности для контроля над западным побережьем Италии. Но при этом они всё также совершали ошибки, например поход консула Квинта Фабия Руллиана через Цеминийский лес. С одной стороны, римлянам нужно было пересечь эту территорию для того, чтобы заключить союз с умбрами, но существовал риск того, что их могут окружить на незнакомой территории и уничтожить. Вероятно, поэтому консул выбрал более легкий путь, а именно - разграбил близлежащие поля от Цемминийского хребта и тем самым настроил против себя будущих потенциальных союзников. При этом Фабий проявил мудрость, приняв решение об избрании диктатором своего политического противника Луция Папирия Курсора. Легионеры Римской Республики всё чаще стали выходить за пределы своих исконных исторических территорий и постепенно вошли в этап ведения военных действий на территории всей Италии. В следующей части будет рассказано о завершении Второй Самнитской войны, о политике Рима в период с 304 по 298 г. до н. э. и о начале Третьей Самнитской войны.

Литература:

1. Тит Ливий. История Рима от основания города.

2. Диодор Сицилийский. Книги: VII-XVII,

3. Дионисий Галикарнасский. Римские древности.

4. Полибий. Всеобщая история.

5. Аппиан Александрийский. Римская история.

6. Секст Юлий Фронтин. О водопроводах города Рима.

7. Плутарх. Сравнительные жизнеописания.

8. Макиавелли Н. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия.

9. Макиавелли Н. Трактат о военном искусстве.

10. Голицын Н. С. Всеобщая военная история. Древний мир. Часть 2. От Александра Великого до 2-ой Пунической войны (356-218 до Р.Х.)

11. Моммзен Т. История Рима в 5 томах. Том I. До битвы при Пидне.

12. Вильгельм Вегнер. Рим

13. Генрих Штоль. История древнего Рима в биографиях.

14. Виппер Р. Ю. Очерки истории Римской империи

15. Маяк И. Л. Римляне ранней Республики.

16. Немировский А. И. Ранняя Италия и Рим.

17. Тираспольский Г. И. Римские законы (предъюстинианская эпоха): словарь-справочник.

18. Токмаков В. Н. Армия и государство в Риме: от эпохи царей до Пунических войн.

http://www.sno.pro1.ru/lib/tokmakov_armiya_i_gosudarstvo_v_rime/index.htm

19. Панищев А. Л. Внешняя политика Древнего Рима в период царей и ранней республики.

20. Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории.

21. Кембриджская история древнего мира. Том VII, книга 2. Возвышение Рима от основания до 220 г. до н. э.

22. Эдкок Ф. Военное искусство греков, римлян, македонцев.

23. Махлаюк А. В. Римские войны под знаком марса.

24. Козленко А. Участь поверженных https://warspot.ru/15781-uchast-poverzhennyh

25. Козленко А. Закат Этрурии: римское завоевание. https://warspot.ru/11029-zakat-etrurii-rimskoe-zavoevanie

26. Козленко А. В борьбе за Италию https://warspot.ru/21046-v-borbe-za-italiyu

27. Козленко А. Разделяй и властвуй. https://warspot.ru/17888-razdelyay-i-vlastvuy

28. Козленко А. Дети Марса и сыновья волка. https://warspot.ru/20385-deti-marsa-i-synovya-volka

29. Филимонова Е. Акведуки империи. Загадки истории №48 2021.

Первая часть

Вторая часть

Третья часть

Четвертая часть

Пятая часть

Шестая часть

Седьмая часть

Восьмая часть

Благодарю за внимание

#рим #Римскиелегионы #история #лонг