Индустрия не может прожить без лутбоксов: миф или реальность

Джим Стерлинг против Extra Credits.

Джеймс Портноу, создатель YouTube-канала Extra Credits, посвящённого геймдизайну, выпустил серию видео о цене на игры и о стоимости их разработки. Эти видео собрали рекордное для канала количество дизлайков — вероятно, это связано с тем, что их общий посыл заключается в оправдании практики включения микротранзакций и лутбоксов в AAA-игры.

Эти видео не могли пройти мимо занимающего прямо противоположную позицию видеоблогера Джима Стерлинга — по его словам, ссылки на Extra Credits бесконечно присылали ему на почту. Спустя какое-то время Стерлинг выпустил по ответному ролику на два самых противоречивых видео Портноу, отметив, что ничего не имеет лично против авторов Extra Credits и выступает лишь против сложившейся ситуации. Мы выбрали главное из растянувшейся на несколько недель дискуссии.

Портноу начинает цикл видео о лутбоксах с подробного рассуждения о ценах на видеоигры. По его мнению, при нынешней цене играм необходимы дополнительные схемы монетизации для выживания.

Первый аргумент Джеймса — инфляция. По его расчётам, с тех пор, как игры стали продаваться по цене в 60 долларов, цены во всём мире выросли примерно на 25%. Из этого он делает вывод, что в 2018 году игры должны стоить не меньше 75 долларов — если брать в расчёт одну только инфляцию.

Помимо этого, жёсткая конкуренция вынуждает производителей игр тратить всё больше и больше средств на игровую графику. Портноу признаёт, что за последние годы у разработчиков появилось множество новых способов удешевить производство, однако даже с учётом этого стоимость разработки увеличилась примерно в 3-4 раза с 2005 года.

Исходя из таких данных можно сделать вывод о том, что современные игры должны стоить где-то около 200-300 долларов, но, по мнению Портноу, всё не настолько плохо: вместе со стоимостью разработки выросла аудитория. В наше время игра, ставшая хитом, имеет потенциал принести гораздо большую прибыль, чем в 2005 году. Вместе с тем каждая плохо продавшаяся игра неизбежно приводит к гигантским убыткам, если не к закрытию студии.

На основании всех этих расчётов и знаний, полученных им «за время работы в индустрии», Портноу выводит «справедливую» цену для современной AAA-игры, не нуждающейся ни в какой дополнительной монетизации — 85 или 90 долларов. Автор предупреждает, что эта сумма очень условна, но в дальнейшем отталкивается именно от неё.

По его мнению, такая цена «пугает» индустрию — никто не готов платить 90 долларов за видеоигру. Кроме того, рынок мобильных игр и распродажи в Steam приучили покупателей к крайне низким ценам. К тому же, по мнению Портноу, в цифре 70 есть что-то такое, что заставляет воспринимать её как «целую кучу денег». Так что, возможно, индустрия отказывается поднимать цены не просто так.

По словам Джеймса, индустрия пробовала подойди к этой проблеме с самых разных сторон. Издатели пытались продавать DLC — но они вызывали у игроков гнев, если выпускались одновременно с релизом игры, и не вызывали у них интереса, если выпускались позже. Затем они попытались превратить игры в бесконечные «игры-сервисы» — но, как выяснилось, поддерживать игру на плаву в течение долгого времени тоже может оказаться затратным. Сейчас, согласно этой теории, пришло время лутбоксов.

В рамках ответного видео Стерлинг решил на время оставить свою обычную аргументацию (он утверждает, что за 60 долларов потребитель покупает лишь «стартовый набор», а не полноценную игру, и поэтому нельзя говорить о «сохранении цен на старом уровне»), и принять изначальный тезис Extra Credits о том, что современные игры не могут окупаться без дополнительных схем монетизации, за истинный. Критик остановился на одном из двух способов решения этой проблемы, предлагаемых Портноу — поднять цены на игры с 60 долларов.

Аргумент Стерлинга довольно прост: он предлагает зрителю представить, что издатели увеличили цены на игры на 10 долларов, а затем спросить себя: вы действительно считаете, что они в то же мгновение прекратят использовать микротранзакции и лутбоксы? Автор убеждён, что крупные игровые компании не расстанутся с этими «бесконечными генераторами денег» по доброй воле.

Стерлинг вспоминает об отчёте Ubisoft, из которого выяснилось, что компания уже сейчас зарабатывает на микротранзакциях больше, чем на цифровых продажах, или отчёта Take-Two Interative о невероятных прибылях GTA Online. По мнению критика, тот факт, что лутбоксы приносят колоссальные деньги, но издатели всё равно придумывают всё новые техники для манипулирования пользователями и извлечения ещё большей прибыли, должен доказать всем, что дело тут вовсе не в том, что у них не хватает денег на разработку.

Стерлинг не обвиняет игровые компании в жажде наживы — в конце концов, извлечение максимальной прибыли — это цель любой коммерческой компании. Однако автор выступает за то, чтобы вещи называли своими именами, и не пытались прикрыть стремление инвесторов к обогащению разговорами об объективных нуждах индустрии.

Словосочетание free-to-play у многих вызывает негативные ассоциации, однако такие проекты, как Path of Exile или Warframe доказывают, что бесплатные игры могут быть очень даже качественными. Многие AAA-игры, такие как Destiny 2 или Star Wars: Battlefront II, тем временем, всё труднее отличить от их бесплатных собратьев. Так что цена в 60 долларов, по мнению Стерлинга, выглядит пережитком прошлого — неким небольшим дополнительным денежным бонусом для издателя. Так почему бы от него не избавиться?

На возражение о том, что в таком случае вся игровая индустрия станет неотличимой от индустрии мобильных игр, Стерлинг отвечает, что она и так движется именно в этом направлении.

Финальный аргумент Стерлинга — ссылка на интервью Джона Ричителло, бывшего главы Electronic Arts. В 2007 году он фактически заявил, что в ближайшие пять лет всем играм придётся перейти на модель free-to-play, сославшись на опыт китайской игровой индустрии. По мнению Стерлинга, можно сказать, что этот план был в какой-то мере реализован — просто EA и другие крупные компании «забыли» при этом сделать игры бесплатными.

Следующее видео Extra Credits под названием «Почему делать игры так дорого» было посвящено составляющим, из которых складывается бюджет игры. Спустя неделю Джим Стерлинг выпустил ролик на ту же тему, в котором ответил практически на каждый аргумент Портноу.

Портноу: 10 тысяч долларов в месяц на человека — это средняя цифра, которой студии пользуются, рассчитывая затраты на сотрудников. Эта сумма включает в себя страховку, налоги, потенциальные премии и многое другое. Если учитывать, что над новой частью Call of Duty в постоянном режиме трудится около 500 человек, а над Assassin’s Creed: Black Flag работало практически 900. Если ужаться, можно сократить это количество до 200, а если поспешить, можно доделать ААА-проект за 2 года — тогда вы потратите 40 миллионов долларов только на сотрудников.

Стерлинг: Ubisoft пришлось нанять 900 человек, потому что они сами так решили. Они сами решили создавать огромное количество игр с открытым миром — игр, куда более трудозатратных, чем любые другие. При этом в Ubisoft признавались, что создают такие игры именно из-за их популярности и потенциальной высокой прибыли. Получается, они наняли нужное количество людей, чтобы сделать очень успешную игру — не очень понятно, как этот факт может служить обоснованием для дополнительных схем монетизации.

Портноу: вам нужен будет офис — 6,5 тысячи долларов на человека в год, итого около 3 миллионов. Вам также нужно будет заплатить за использование движка — например, Unreal Engine за 5 миллионов долларов.

Стерлинг: использование чужого движка уже кардинально снижает стоимость разработки само по себе. Если вы не можете себе позволить заплатить за него — вы что-то делаете не так.

Портноу: помимо этого, команде будут необходимы компьютеры с лицензионным программным обеспечением, еда, а также услуги уборщика — разработчики склонны проводить целые дни на рабочем месте, особенно когда начинается кранч.

Стерлинг: если вы не можете позволить себе уборщика и компьютеры — вы что-то делаете не так. Разработка игр — это не сказочный мир, а точно такой же бизнес, как и любой другой.

Портноу: также не стоит забывать об актёрах озвучания. Если вы захотите использовать голос знаменитого голливудского актёра, то вам придётся платить ему тысячи долларов за день записи. Также вам придётся снять звукозаписывающую студию в Лос-Анджелесе — там, где все эти актёры обычно живут, и оплатить несколько перелётов туда. На озвучание смело можно списать несколько миллионов долларов.

Стерлинг: кто просил о голливудских актёрах? Многие были в ярости, когда Кифер Сазерленд заменил профессионального актёра озвучания Дэвида Хэйтера в Metal Gear V, а Питера Динклейджа в Destiny и вовсе пришлось заменять Ноланом Нортом.

Портноу: вкупе с маркетингом наша супер экономная AAA-игра стоит около 75-100 миллионов долларов. Можем ли мы где-то сократить маркетинговый бюджет? Едва ли, ведь новые игры выходят постоянно, а нам нужно продать игру как можно большему числу людей, чтобы выйти в плюс.

Стерлинг: за очень редкими исключениями невероятные маркетинговые бюджеты спускаются на «флагманские» релизы, — то есть на игры, которые и так хорошо продадутся. Ролики с Робертом Дауни-младшим снимают ради рекламы Call of Duty, а не ради продвижения какого-нибудь качественного малоизвестного проекта.

Портноу: сэкономить при производстве тоже невозможно. Потрясающая графика может «продать» игру, как ничто другое; нам не просто нравится крутая графика, мы её требуем. Например, к релизу Mass Effect: Andromeda все только и говорили об одном несовершенном аспекте её визуального ряда.

Стерлинг: нас, аудиторию, обвиняют в том, что мы постоянно требуем всё более совершенной графики. Но не мы придумали пререндеренные скриншоты, не мы придумали демонстрировать на выставках игры с технически невозможной графикой — разработчики сами создали этот спрос, за которым теперь не могут угнаться. К тому же вряд ли кому-то есть дело до таких мелочей, как анимация каждого отдельного волоса Лары Крофт.

Портноу: кто-то скажет, что рынок ПК-игр менее требователен. Например, PUBG продаётся невероятными тиражами несмотря на не самую выдающуюся визуальную составляющую. Но успех PUBG — практически невероятное событие; рынок ПК-игр перенасыщен. В один день с PUBG в Steam вышло 30 игр, о большинстве из которых вы даже никогда не слышали.

Стерлинг: успех PUBG — не невероятное событие. Эта игра встаёт в один ряд с Rust, Minecraft, Hellblade, Undertale — все они находили признание не только на ПК, но и на консолях, были сделаны небольшими командами и полагались не на маркетинг, а на свои достоинства.