«Девочка со спичками»: писательство, материнство и борьба с ПТСР

В гостях у «Корешков» писательница и UX/UI-дизайнер Катя Тюхай. Мы обсудили её творческий путь, от первых комиксов в детстве и учебы на журфаке до написания «Девочки со спичками» в период материнства. Также обсудили искусственный интеллект, капсулы, правдоподобность секса в романе и варианты нашего светлого будущего. Внимание, в выпуске спойлеры!

P.S. Сегодня буквально последний день, когда ещё можно принять участие в нашем книжном розыгрыше.

Я начала писать в глубоком детстве, когда еще толком, в общем-то, писать не умела. Сложно было со сложением слов в предложения, но я рисовала комиксы. Потом я стала писать, и мой первый рассказ, кажется, в классе пятом или шестом опубликовали в литературном журнале для детей. Как-то после этого я стала писать в основном в стол. В девятом классе я готовилась поступать на журфак – я уже тогда знала, что я буду писать. На журфак я поступила и занималась публицистикой, новостями, потом я вообще стала пиарщиком. И с литературой, и с прозой, с художественной у меня были отношения просто такие: пишу какой-нибудь кусочек, кладу его в стол и забываю. Ничего законченного у меня фактически не было до 2018 года, когда у меня родился ребенок, а я уже к тому моменту сменила профессию пиарщика на профессию UX-дизайнера. Уже активно строила карьеру в этой сфере.

Начала с самых жестких глав. Там есть одна из глав, где у героя очень мало сна — это была одна из первых глав, которые я написала. И все, я вот так вот писала на телефоне одной рукой по ночам, потому что не могла держать в себе. Меня эта история разрывала.»

В детстве там, где ты жила, был маньяк, заманил тебя в подвал, сказав, что там твой кот. Но тебе удалось вырваться, потому что ты фактически его заговорила. Проходила ли ты после этого терапию? И как долго?

— Нет.

— Так, а как тогда ты это преодолела?

— Ну, во-первых, я до рождения ребенка была уверена, что со мной все в порядке, и этот случай вообще никак не повлиял на мою жизнь. Я окей, как говорил Олег Тиньков: сомнительно, но окей. Вот примерно так я жила. В 31 год, когда я родила ребёнка, и когда у меня был год практически полного отсутствия сна, видимо, что-то внутри меня сломалось. Я достаточно сильный человек, но любые ресурсы организма истощаемы. Мои истощились, и я очень чётко почувствовала, что я качусь в яму эмоциональную и с физической точки зрения было тоже очень тяжело. У меня начались — они у меня и были всегда, но участились — панические атаки.

Когда я обнаружила, что я просто довольно часто стала думать о самоубийстве, я пошла к психотерапевту. И она мне сказала, что у вас ПТСР, вы его не лечили, у вас депрессия, и вообще-то вам таблетки нужны. Ну, я пошла за таблетками, мне второй врач подтвердил те же самые диагнозы, я год пила антидепрессанты, и это всё, ну, вот, собственно, на фоне этого я писала роман. И оказалось, когда я его дописала и прошел по факту год, как я закончила роман, по-моему, в прошлом апреле, я стала ощущать, как я начинаю меняться. Это происходило незаметно, но оно происходило. У меня раньше были страшнейшие эмоциональные качели, просто вот такие вот яма-подъем, яма-подъем, это было похоже на биполярку. Теперь у меня эти качели, они, конечно, качаются, но… И, собственно, много других симптомов, они начали сходить на нет.

Психодрама и методы шоковой травмы — это то, что мне помогло. Когнитивно-поведенческая терапия мне не близка, я много раз пыталась в нее зайти, не идет. Ну, я вот и не стала бесконечно ходить в психоанализ, мне тоже не подошел. Гипнотерапия мне не подошла, и телеска мне, ну, так частично подошла, только некоторые методы.

— А, ты имеешь в виду: допустим, АСТ не больше пяти? Или не меньше?

— Условно говоря, да.

— Елена Шубина, ну ладно, семь.

— Да, но я этого не говорила, это ты сказал.

— Это искусственный интеллект, это даже не я. Да, искусственный интеллект. И пойди докажи.

— Вот эта ситуация меня немножко расстраивает. А так, почему нет? Мне приятно было, например, когда я стала лауреатом «Рукописи года», но я даже не знала, что я номинирована на эту премию. Это было удивительно. Я в этот момент была в Лос-Анджелесе, собиралась как раз лететь в Черногорию. Это было в прошлом году. В очередной раз я была в своей любимой эмоциональной яме, и тут мне пишет мой знакомый и говорит: «Поздравляю с лонгом рукописи года!» Я такая: «Что?» И пошла гуглить. Было забавно.

Вселенная и мир — это очень изобильное место. Наш хаотичный мир меняется сейчас настолько быстро и настолько шокирующе, что говорить о том, что кто-то у кого-то что-то отнимает, это немножко смешно. Теория эволюции говорит нам, что сильнейшие выживают, слабые погибают. А вот теория Хатчинсона говорит не совсем об обратном, но…

— Теория эволюции говорит о том, что выживает не сильнейший, а наиболее тот, кто смог приспособиться.

— Приспособленный, да, абсолютно верно. А теория Хатчинсона гласит, что на самом деле мир настолько быстро меняется, он настолько изобилен, что система, в которой один вид доминирует над другим, она никогда не будет долговечной. То есть всегда вот эти волны океанические изменят баланс.

Я сейчас делаю для одного стартапа визуальную концепцию внешнего вида устройства полуинвазивного нейроинтерфейса. Это пока жесточайший концепт, но есть интерес научного сообщества. Это стартап, в котором есть зарубежные ученые, русские ученые. Я очень интересуюсь нейроинтерфейсами, но, к сожалению, я слишком поздно осознала в 31-32 года, что мне вообще эта тема интересна. Но если бы у меня была возможность прожить свою жизнь заново, скорее всего, я бы стала нейробиологом.

Для меня «Начало» — это фильм, который не то, чтобы он очень многое во мне поменял, он дал мне понять, что есть люди, которые видят мир похожим образом, так же, как я. Я вышла из кинотеатра, когда после просмотра фильма «Начало» я пошла сразу в кассу за билетом на следующий сеанс. Это фильм, наверное, десятилетия для меня. И «Интерстеллар» такой же фильм для меня, который мне показал, что взгляд человека, который, с одной стороны, полностью разуверился в человечестве, но, с другой стороны, он что-то всё равно в нём видит, и какая-то иррациональная надежда… простите, на любовь, в нём присутствует.

Я хотела, чтобы Киру стошнило после этого, а для этого ему нужно было кончить. Я хотела, чтобы читателю стало отвратительно и больно, а Игорь бы думал, что это один из лучших моментов его жизни. Вот такой контраст стекольный — я хотела его добиться. Поэтому я пренебрегла физиологией в этой сцене. Я прекрасно знаю об этом факте, но это, знаете, как Марина Степнова в одном из своих курсов в CWS говорила, что секс в книгах оправдан только если герои не получили желаемое. По факту Игорь думает, что получил. Потом он поймет, что все было неправдой, но это будет потом.

Про циклы Кондратьева я консультировалась с историком и с человеком с экономическим образованием. Мне подтвердили, что некие тенденции существуют. Я не экономист, опять-таки. Сразу говорю, что я консультировалась, у меня были бета-ридеры, которые разбираются в теме. И когда мне нужно было дать мотивацию герою, чтобы он делал то, что мне от него требуется, я хотела достоверную проработанную причину, почему это может быть так. Вот и все.

— Я, чтобы закрыть тему цветовой дифференциации штанов, обращаю внимание, что К-циклы можно сократить как КЦ.

Читайте книги и приходите к нам в гости.

Катины схемы работы над романом «Девочка со спичками» в Miro можно увидеть на нашем сайте.

Катя Тюхай:

Слушать выпуск: