Создание и эволюция армии Рима от эпохи царей до реформ Мария. (часть XI)

От второго этапа и до окончания Третьей Самнитской войны.

В то время (296 г. до н. э.), пока Квинт Фабий обманывал самнитов, второй консул (Публий Деций) встал лагерем у Маливента против Апулии, жители которой могли в любой момент прийти на помощь армии Самния. Солдаты противников Рима вместе с апулийцами были полностью разгромлены. По словам Тита Ливия, большинство проигравших в сражении сбежало с поля боя, а убито – 2 000 солдат из Апулии. Деций решил не обращать внимания на беглецов и направился к Фабию на территорию Самния. Обе консульских армии за 5 месяцев опустошили все территории самнитов за время этого похода. Фабий разбивал лагерь 86 раз, а Деций 45 раз. За собой римляне оставляли валы и рвы. Фабию удалось захватить Город Циметру. В битве за город было убито около 930, а взято в плен 2900 солдат противника.

После всех этих действий консул Фабий направился в Рим для участия в выборах. Его повторно хотели избрать консулом, но он отказался, так как считал, что его время правления на данный момент завершено. В итоге первым консулом стал нам ранее известный Аппий Клавдий (Цек), а вторым консулом - Луций Волумний Виолент. При этом должность империя (полководца) получили 5 человек, в том числе и прежние консулы. Им было приказано вести войну в Самнии, и срок их военных полномочий был продлен на 6 месяцев. Публию Децию удалось изгнать самнитских солдат с собственной территории в Этрурию. Беглецы требовали созыва совета этрусских старейшин и надеялись на то, что добьются успеха в приобретении союзных войск. Самнитские переговорщики довольно красноречиво описывали долгую многолетнюю борьбу с римлянами за свою свободу. Свои нарушения мира с римлянами они оправдывали тем, что для них бремя мира было ничуть не хуже самой войны, и только народ Этрурии для Самния является последней надеждой на победу над римскими легионами. Также они попросили этрусков подтолкнуть своих соседей-галлов вступить в войну против Рима. Апеллируя к к духу этрусского царя Порсены, самниты считали, что нет препятствий для всеобщего объединения, чтобы заставить римскую армию надолго уйти “по сию сторону Тибра”.

Позднее Публий Деций узнал об отсутствии солдат самнитов на их собственной территории. Он тут же созвал совет и сказал:

С его речью все были согласны. Далее он повёл войска на осаду довольно сильного города Мурганции. По словам Тита Ливия: “… преданность вождю и надежда на добычу побогаче чем от разорения сёл так воспламенило воинов что за один день они силой оружия захватили город.” Эти слова иной раз подтверждают, что авторитет полководца не менее важен, чем ожидание предвкушения будущей добычи. Город защищали 2100 солдат самнитов. Большинство из них попало в плен. Легионеры захватили огромную добычу. Полководец считал, что этот большой обоз с добычей может помешать в военном походе. Он созвал воинов и склонил своих солдат на продажу добычи торговцам.

После этого Деций повел войско к городу Ромулея – “где трудов там будет не больше, а добыча побогаче”. Солдаты, предвкушая новую добычу, сами торопили полководца идти к новому пункту назначения. На удивление римлян, осада прошла без необходимости в специальных инженерных сооружениях. Достаточно просто было поставить лестницы и ворваться в город. Именно так этот населённый пункт был взят и разграблен. 6 000 человек из местного населения было взято в плен, а 2 300 было убито. Добычу легионерам снова пришлось быстро продать. Следом, они направились на Ферентин. Здесь осада шла более проблематично. Стены города были предварительно усилены и довольно хорошо охранялись, а местность делала город практически неприступным. Но в итоге легионерам удалось захватить и этот город. Тит Ливий, ссылаясь на некоторые летописи, считал, что большая часть славы за захват этих городов приходилась на долю Квинта Фабия Максима Руллиана. То есть Мурганцию захватил Деций, а Фарентин и Ромулею - Фабий. Точно так же считают и современные ученые, несмотря на альтернативное мнение, что только один консул Луций Волумний захватил эти города.

Пока в Риме праздновали победу над самнитами, этруски объединились и поднялись на “великую войну” против римлян. Зачинщиком её считался Гелий Эгнаций (самнит). Все этрусские племена единогласно согласились на участие в этой войне. Они привлекли к участию народы умбров и галлов, обещав им за союз против Рима большую плату. Когда эта информация дошла до Рима, консул Волумний со вторым и третьим легионами и союзниками общим количеством в 15 000 человек, направился в Самний. А в Этирурию выпала честь направиться Аппию Клавдию. За ним отправились два римских легиона – первый и четвертый, и союзники общей численностью в 20 000 человек. Важно отметить, что здесь впервые Тит Ливий называет легионы по номерам.

Когда консул вторгся в Этрурию, разбив лагерь недалеко от противника, многие увидели мощь Рима, и тут же стали отказываться от участия в войне. Те же, кто продолжал бороться против легионеров, делали это успешно. Им удавалось проводить сражения в неудобных местах для противника и в неподходящее время. Из-за этого отношения между Аппием Клавдием и войском ухудшались. В древнеримских источниках имеется спорный момент. В трёх летописях есть сведения, что Аппий отправил письмо второму консулу (Волумнию) для оказание помощи в борьбе с этрусками. Но при этом в других исторических хрониках сообщается, что консул письма не посылал.

Тем временем, Волумний захватил три крепости в Самнии, перебив до 3 000 вражеских воинов и 1500 взял в плен. Проконсул Квинт Фабий по приказу Волумния направлялся с собственным войском в Луканию для подавления мятежа, поднятого вожаками из плебеев и бедняков. Это было сделано с подачи местной знати. Сам Волумний после опустошения самнитских полей отправился в Этрурию. Солдаты Аппия Клавдия были рады подкреплению, но сам консул при встрече с консулом - соправителем сказал следующее:

Волумний ответил, что в Самнии военная компания прошла довольно успешно. Он получил письмо от Аппия и прибыл для оказания помощи в борьбе с этрусками. Клавдий едко сказал:

Как только войско Волумния собралось уходить, легаты и военные трибуны умоляли Аппия не пренебрегать помощью своего товарища. Остальные перегородили путь Волумнию, прося о помощи, не смотря на негласное соперничество между ним и Аппием. Солдаты снова заставили встретиться консулов для обсуждения этого вопроса.

На этой встрече Аппий с издёвкой начал подначивать своего популярного в обеих армиях соправителя, на что Волумний поставил конкретный вопрос перед ним – идти обратно в Самний или оказать поддержку своим согражданам в Этрурии. Собравшиеся воины массово заговорили об объединении консульских армий против этрусков с их союзниками.

Собрание у римлян настолько было громким, что по словам Тита Ливия: “… заставило врагов покинуть лагерь”. Противники Рима решили готовиться к бою. Валумний также отдал приказ своему войску принять боевое построение. Аппий заколебался, но потом, осознав, что весь контроль над армией перейдет соправителю, также повёл своих воинов в бой. В итоге ни одна из сторон не смогла нормально построиться. Самниты не могли это сделать, так как их вождь Геллий Эгнаций с несколькими отрядами ранее отправился за продовольствием. Поэтому, его солдаты без приказа бросились в бой. Волумний также приказал легионерам вступить в бой, когда Аппий ещё медленно выдвигался к месту битвы. Из-за этого римские ряды не были выравнены по отношению к неприятелю. Получилось так, что этруски встали против Волумния, а самниты без командира пошли навстречу войскам Аппия. Соревнуясь между собой, полководцы начали опрокидывать противника. Легионеры гнали врага вплоть до их лагеря, возле которого им встретился самнитский вождь Геллий Эгнаций с несколькими отрядами. Битва между противоборствующими сторонами разгорелась с новой силой. Здесь стоит отметить различный подход к руководству среди римских полководцев. Если Волумний выполнял свою работу без призывов к богам, то Аппий постоянно апеллировал к Беллоне (древнеримская богиня войны, входила в свиту Марса, богиня защиты Родины, богиня подземного мира). Итоги захвата лагеря были следующие: 2 120 солдат было взято в плен, убито 7 900.

Пока оба консула воевали против объединённой армии самнитов и этрусков, в Самнии появились новые самнитские войска, которые начали грабить “под чистую” кампанийские, фалернские и весцийские поля. Волумний отправился обратно на свою ранее выпавшую по жребию территорию. С помощью больших переходов он одновременно хотел успеть взять командование армиями Фабия и Деция, так как у тех истекал срок военных полномочий. Но консул вынужден был свернуть с намеченного пути из-за самнитов в Кампании.

Прибыв в город Кален, он увидел следы разбоя и разграбления. Местные жители рассказали ему, что враг имеет такое количество добычи, которое не позволяет солдатам держать походный строй. Волумний все же не стал торопиться и отправил разведчиков для подтверждения или опровержения этой информации. Также в задачу разведчиков входило вылавливание грабителей, которые продолжали красть и отнимать имущество у местных жителей. Всадники сообщили, что противник встал у реки Вальтурна и должен отправиться к Самнию незадолго до рассвета. Консул поспешил к местоположению самнитов, но не торопился показывать себя и свою армию. Только перед самым рассветом Волумний вместе с армией приблизился к лагерю противника и направил солдат, знающих окский язык, на разведку. Шпионам удалось смешаться среди небольшой вооруженной охраны лагеря и выяснить, что часть солдат самнитов со знамёнами уже покинула лагерь, а обоз с награбленным ещё на выходе из лагеря. Противник римлян не может двигаться быстро, и их солдаты больше заняты своей добычей, нежели несением военной службы.

Эту информацию передали Волумнию, и консул отдал приказ трубить команду к бою. Самниты, как те, которые отступали, так и те, которые находились в лагере, были растеряны ещё и по той причине, что внезапно начался бунт среди плененных римлян. Это демонстрирует один случай, описанный Титом Ливием: именно когда самнитский вождь Стай Минаций стал приближаться к своим рядам для поднятия боевого духа войска, римские пленные начали открыто нападать на него. Они разбили его охранный отряд и окружили самого вождя со всех сторон. Пленённого Минация, прямо верхом на коне, освободившиеся римляне оправили к консулу. Передовые отряды самнитов всё-таки решили вернуться, но это не изменило исход данного сражения. Легионерами 2 500 человек было взято в плен, 6 000 было убито. Помимо этого в плен захвачено 4 военных трибуна и 30 боевых знамён противника и удалось освободить 7 400 своих сограждан.

Захватив добычу, награбленную самнитами, римляне издали указ о том, чтобы все владельцы имущества явились в римский лагерь для его опознания и возврата. Сообщение имело силу в определённый период времени (вероятно, не больше недели). То имущество, которое не нашло своего хозяина, было отдано солдатам, а им в свою очередь приказали как можно быстрее распрощаться с ним - то есть продать имущество, чтобы не думать о его сохранности.

В это время в Риме внезапно началась паника. Граждане поздно узнали о разорении Кампании и о желании этрусков под руководством самнитского вождя Геллия Эгнация выступить против римлян после возврата Волумния в Самний. Сенат и народ постановил собрать новое войско под руководством претора Публия Симпрония. Стоит отметить, что здесь призыву подверглись как пожилые граждане, так и вольноотпущенники, ранее не имевшие никакого права служить в армии. Только после донесения консула Луция Волумния (через 18 дней после начала набора в армию) о совершённом возмездии над самнитами и этрусками, Сенат умерил свой боевой пыл. В честь благостных вестей и отваги консула Волумния было проведено религиозное мероприятие.

После этого встал вопрос о защитите территории, которую ранее опустошили самниты. Римляне пришли к выводу, что нужно создать два поселения в Весцийской и Фалернской округах – одно (Минтурны) недалеко от устья реки Лирис, а второе (Синуэсса, ранее греческий город Синопа) – возле Весцийского леса на границе Фалернских владений. Народных трибунов назначили ответственными с одобрения всех плебеев дать поручение Публию Семпронию назначить трёх триумвиров для основания вышеуказанных новых поселений. Люди неохотно записывались в колонисты, так как понимали, что они будут являться сторожевым рубежом для защиты союзников, а не земледельческими колониями.

По сообщениям консула Аппия этруски и их союзники (галлы, умбры, остатки самнитов) продолжали объединяться и вести ожесточённую войну против Рима. Войска были настолько громадными по численности, что им пришлось разместиться в 2 лагерях, а не в одном. По этой причине Волумнию было поручено вернуться в Рим для проведения выборов. По прибытию консул первым делом созвал народное собрание и рассказал о трудностях войны в Этрурии. Он призвал осознанно подойти к выборам. Единогласно первым консулом 295 г. до н. э. избрали талантливого римского полководца Квинта Фабия Максима Руллиана (5 раз). Вторым консулом хотели выбрать Луция Волумния. Фабий решил попросить народное собрание о выборе второго консула в лице Публия Деция. Так, по его словам: “…он будет опорой его старости…”. Он описывал преимущество такого совместного консульства отсутствием распрей и взаимопониманием. Волумний был согласен со словами Фабия, напомнив недавний спор с Клавдием. В итоге, после проведения окончательной процедуры выборов консулов, ими стали - Квинт Фабий и Публий Деций. Аппия Клавдия назначили претором, так как считали, что он лучше будет управлять городом, нежели войском. Согласно постановлению Сената и народа Рима военные полномочия Луция Волумния были продлены ещё на год.

В этот 295 г. до н. э. курульные эдилы Квинт и Гней Огульний привлекли к суду нескольких ростовщиков, вероятно, нарушивших Лициниев-Секстиев закон 377 г. до н. э. По решению суда их лишили имущества и на эти деньги были поставлены медные пороги на Капитолии и куплено три серебряных сосуда дя храма Юпитера. На вершине вышеуказанного храма римляне поставили изваяние Юпитера на колеснице. Как пишет Ливий, граждане разместили изображения младенцев - основателей Города у сосцов волчицы около Руминальской смоковницы (нам знакомо это изображение по скульптуре XII-XIII вв - Капитолийская волчица).

Вымощенная тёсанным камнем дорога от Капенских ворот до Марсова храма также была сделана за счёт штрафов. Плебейские эдилы, а именно Гай Фульвий Курв и Луций Эллий Пет также изъяли часть средств с осужденных скотовладельцев, которые также нарушили вышеуказанный закон из-за захвата большого количества земли под выпас своего скота. На эти деньги были устроены игры, и золотые чаши были посвящены храму Цереры.

После всех этих действий свою деятельность на должности консулов начали Квинт Фабий Максим Руллиан и Публий Деций. Они выступили перед народным собранием и в основном говорили о военных проблемах. В своей речи Фабий делал упор на бессмысленность его назначения на должность в столь почтенном возрасте, не давая вести войну против ранее известного противника. Также он говорил, что и Децию “… опостылело единодушие трех их совместных консульств…”. Деций, в свою очередь, обвинял Сенат в беззаконии, так как отцы-сенаторы всеми силами пытались не допустить плебеев к высшим государственным должностям. Это было вызвано тем, что ранее консулы шли войной только после жребия, а здесь Сенат без жребия единогласно даёт руководство над войной Фабию. В его речи также прозвучали слова о ведении до своей смерти борьбы за право власти народа, а не единоличной власти Сената. После речи своего товарища Фабий попросил, чтобы все трибуны перед голосованием о распределении военных сфер выслушали претора Аппия Клавдия о положении в Этрурии. Народ также единодушно постановил отдать войну с этрусками первому консулу. Римские юноши хотели служить под командованием талантливого полководца-ветерана, на что Фабий сказал:

Набрав легионеров, он отправился к крепости Ахарно (вероятно, Арна -крепость в 9 км на восток от Перузии на противоположном берегу Тибра прим. перевод.). Возле неё находился противник, который ожидал серьезных действий от солдат из лагеря бывшего консула Аппия Клавдия. Буквально в нескольких милях от этого лагеря, Фабию встретились дровосеки с охраной. Увидев впереди ликторов, они узнали о том, что Фабий стал консулом и поблагодарили богов и римский народ за избрание такого талантливого полководца. Консул поинтересовался, куда они держат путь, и те ответили – за дровами. Он тогда спросил: “Есть ли у вас частокол?”. На что легионеры ответили – “Да, даже в двойном размере”. Фабий отпустил дровосеков обратно в лагерь, приказав им вырыть часть оборонительных сооружений для дров. На следующий день Аппий был отправлен обратно в Рим за вступлением в должность претора. Консул отдал приказ солдатам собрать свои вещи и при походе старался нигде не вставать лагерем. Он считал, что в данной ситуации легионерам лучше постоянно двигаться и быть в тонусе. Это все происходило до завершения зимы.

С началом весны Фабий оставил 2-ой легион возле Клузия (ранее Камарс). Во главе лагеря стал пропретор Луций Сципион. Сам консул вынужден был вернуться в Рим для участия в народном собрании о методах ведения войны. Тем временем положение на военной территории было спорным. Римлянам не до конца было ясно, насколько тяжёлой в этот раз окажется война. Для этого Фабий оставил два легиона непосредственно на территории противника, а с собой взял только 5 000 человек пехоты и конницы. По его мнению, Публию Децию нужно срочно отправиться в Этрурию на помощь, а территорию Самния отдать Луцию Волумнию. Если же Деций внезапно передумает, то пусть тогда Волумний отправиться к Фабию.

На народном собрании все ждали появления первого консула, так как последнее и решающее слово было за ним. По прибытию он рассказал, что война действительно будет тяжёлой и, соответственно, ему нужен помощник, желательно в лице Публия Деция. Второй консул был согласен отправиться со своим товарищем по консульству.

В одних источниках (сообщает Ливий), они оба отправились в Этрурию сразу после вступления в должность консула. Но при этом упоминаются ссоры и раздоры, зачинщиком которых был Аппий Клавдий в сторону Квинта Фабия, и якобы Деций настаивал на ведении войны каждому консулу отдельно на своей территории. Но эта версия отпадает, так как жребия, по словам Ливия, не было.

Не успело объединённое римское войско достичь границ Этрурии, как около Клузия появились “полчища” сенонских галлов, которые уже осадили военный лагерь возле города. Пропретор Сципион принял решение об использовании выгодного местоположения при малочисленности своего войска. Он отправил легионеров на холм между городом и лагерем. Сципион так сильно торопился, что не успел разведать и узнать, что замышляет неприятель. Битва состоялась именно на этом холме, раннее уже занятого галлами. Отряды римлян оказались окружены и, по итогу, 2-ой легион был полностью истреблён. Консульские войска узнали о данном поражении только когда издалека увидели варваров с головами своих соотечественников, прикрепленными к лошадям.

По другим же источникам это были умбры, а не галлы. Для римлян битва не являлась поражением, и события развивались по-другому. Отряд во главе с легатом Луцием Манлием Торкватом (сын погибшего консула 299 г. до н. э.) отправился за фуражом, но оказался в засаде противника. Сципион вывел свои войска из лагеря на помощь соотечественникам. В итоге, и легионеры, и их добыча были отбиты. Тит Ливий считает, что это всё-таки были галлы, но поражение не являлось таким катастрофическим. Пропретору Сципиону удалось возобновить битву, победить противника, освободить пленников и отбить добычу. В пользу галлов говорит нам ещё один факт – римляне настолько боялись войска этрусков с союзниками, что для этой войны снарядили четыре римских легиона с многочисленной кавалерией, 1 000 отборных кампанейских всадников, а также войска римских союзников и латинов численностью больше, чем основные силы римлян. Дополнительно две другие римские армии были поставлены для защиты от неприятеля недалеко от Рима - одно у фалисков, а другое недалеко от Ватикана.

На данном этапе война римлян с самнитами выглядела как борьба скорее с партизанским движением, которое постоянно стремилось найти и объединить другие народы Италии против Рима. В следующей главе будет рассмотрен последний этап Третьей Самнитской войны.

Перейдя за Апеннинские горы в окрестностях Сентина, оба консула встретили противника, а лагерь разбили от него на расстоянии 4 миль (6 км). Тем временем, враги римлян решили разделиться как в сражении, так и находиться в разных лагерях. Самниты соединились с галлами, этруски с умбрами. Они назначили день битвы, где самниты и галлы сначала должны будут завязать сражение с легионерами, а этруски с умбрами должны напасть на римский лагерь в разгар боя. План был сорван из-за того, что три перебежчика из Клузия передали эту информацию Фабию. Консул щедро отблагодарил их и послал обратно собирать новую информацию о противнике. Фульвию и Постумию (2 армии у Фалискской и Ватиканской области) консулы отправили письменный приказ выдвигаться к Клузию, при этом “беспощадно разоряя вражеские земли”. Информация дошла до этрусков, и те поспешили к защите своих владений. Консулы воспользовались этим моментом и направили все свои войска в бой против оставшихся галлов, самнитов и умбров. Только на третий день с момента начала битвы все противники вышли из своих лагерей.

Тит Ливий рассказывает следующую историю, навеянную поэзией о самнитских войнах. Когда оба войска приготовились к битве, с горы сбежала лань, которая спасалась от волка. Звери бросились бежать в разные стороны - лань к галлам, волк к римлянам. Легионеры открыли волку путь сквозь ряды, а лань была убита галлами. И на это один из римских бойцов из первого ряда крикнул:

На правом фланге расположились галлы, на левом самниты. Квинт Фабий поставил справа 1-ый и 3-ий легионы, а слева Деций расположил 5-ый и 6-ой (2-ой и 4-ый возглавлял Луций Волумний, воевавший в Самнии). По словам Тита Ливия, силы сторон были равны. Под руководством Фабия войска не нападали в открытую, а старались затягивать схватку как можно дольше, так как помнили опыт борьбы с противником. Дело в том, что ещё при первых столкновениях (Вторжение галлов в начале IV в. до н. э.) с теми же самыми галлами выяснилось, что первый натиск у них самый сильный. В дальнейшем они начинают выдыхаться: “… в начале битвы они сильнее мужей, в конце слабее женщин”.

Деций наоборот, был более склонен к тактике атаки и наступления. Как только было видно остановку наступления римских пехотинцев, он водил в бой конницу и подбадривал юношей словами о том, что их ждет двойная слава. Дважды всадникам удалось отразить атаки галльской конницы и, более того, зайти в тыл противнику на левом фланге. В тылу они встретили колесницы, грохот которых был незнаком для их лошадей и, поэтому вся римская конница оказалось рассеянной. Колесницы галлов воспользовались этим и начали прорубать ряды римлян насквозь, давя многих легионеров. Деций осознавал неудачное положение дел на поле боя и решил предать себя в жертву. Он позвал понтифика Марка Ливия для проведения обряда жертвования полководцем. После этого, он направил коня в сторону более плотного столпотворения галлов и бросился на выставленные копья.

Отступавшие и застрявшие в схватках римляне увидели неожиданную смерть одного из полководцев, и с ещё большей яростью бросились в битву. Понтифик подбадривал солдат, говоря о том, что победа за ними. Легионеры в этот момент пытались восстановить боевой строй, и к ним на помощь прибыли Луций Корнелий Сципион и Гай Марций, которых послал Квинт Фабий с подкреплениями из задних рядов. Новые командиры отдали приказ поднять с земли копья вокруг себя (метательное оружие противника) и метнуть их обратно в галлов. А варвары, находящиеся в построении черепахи, начали падать из-за оглушительных грохочущих ударов копьями о щиты.

Фабий, выждав момент ослабления противника на своём фланге, отдал приказ командирам всадников отправить отряды в обход самнитского войска слева и по его знаку нанести удар со всей силы. Основным силам пехоты он приказал двигаться вперед и теснить противника. Самниты не выдержали подобного натиска с нескольких сторон. Они начали отступать даже через ряды галлов, обрекая своих союзников на смерть. Фабий, как только узнал о смерти Деция, отправил 500 всадников в тыл варварам. За ними должны идти принципы 3-го легиона для атаки на отступавших.

Сам Фабий с частью войска отправился в сторону лагеря самнитов. Они прибыли в тот момент, когда отступавшие пытались протиснуться в лагерь, и из-за этого началась давка. В попытке отбиться от легионеров пал самнитский полководец Геллий Эгнаций. Римлянам удалось отогнать за вал самнитов и беспрепятственно войти в лагерь. В этой битве 8 000 солдат противника попало в плен, а 25 000 пало на поле боя. Римляне также понесли серьёзные потери: армия Деция потеряла 7 000, Фабиева - 1 700 легионеров. Эта битва вошла в историю как битва при Сентине (у города Сентина, расположенного юго-западнее нынешней Анконы в итальянской области Марке).

Фабий послал солдат найти тело консула, а сам в это время сложил в кучу вражеские доспехи и оружие и сжёг их в жертву Юпитеру. В тот же день римлянам не удалось найти тело своего полководца, так как оно было погребено “под грудой вражеских тел”. Деция удалось найти только на другой день, и Фабий устроил похороны товарища “со всеми почестями хвалебными речами, какие только заслужил по праву”.

В это время в другой части Этрурии пропретор Гней Фульвий полностью выполнил своё задание и даже более. Он полностью разорил земли неприятеля, а также нанес сокрушительное поражение союзникам Этрурии, клузийцы и перузийцы потеряли более 3 000 убитыми и лишились 20 знамён. Отступавшие самниты, прошедшие через пелигнийские земли, были окружены местными войсками. В итоге, из 5 000 беглецов 1 000 солдат пелигнам удалось убить.

Тит Ливий довольно подробно описывает, что в разных источниках пытались сильно преувеличить количество войск у противника (если вам это интересно, есть возможность опубликовать эту часть текста в комментариях отдельно).

В момент войны в Этрурии Волумний сражался против самнитов, загнав противника на Тифернскую гору. Впоследствии, неприятель был разбит и обращён в бегство. Консул-победитель Квинт Фабий оставил армию Деция для охраны Этрурии. А сам он отправился в Рим для справления триумфа в честь победы над галлами, умбрами, и самнитами. При триумфальном шествии восхваляли как разумного и смелого консула Фабия, так и погибшего консула Деция. В награду легионеры получили по 82 асса, дорожные плащи и туники (по тем временам это считалось щедрой наградой за военную службу).

Даже после такой оглушительной победы римлян, в Этрурии продолжалась война. Жители Перузии были виновниками этого конфликта. Самниты разделились на две армии и отправились на разграбление Эзернинской округи и в области по реке Вальтурну. Война с ними была поручена была претору Аппию Клавдию. Он стал во главе войска ранее погибшего консула Публия Деция. Фабию в Этрурии удалось одержать победу над 4 500 солдатами перузийцев, где около 1740 попали к нему в плен. За каждого пленного цена была установлена по 310 асса. Все остальные трофеи достались легионерам. Как нам сообщает Тит Ливий, два легиона самнитов(один, за которым следовал Аппий Клавдий, а за вторым - Луций Волумний) соединились на Стеллатском поле (возле Кайатии). Консулы по примеру противника также решили соединить свои лагеря. Битва была ожесточённой, но римляне одержали победу, убив 16 300 самнитов, и 2 700 взяли в плен. Потери римлян составляли 2 700 воинов.

Несмотря на довольно успешный год в плане военных побед, у римлян прошли эпидемия и небольшие, но тревожные знамения: “…земля во многих местах просела, а в войске Аппия многих поразило молнией. В самом Риме сын консула Квинт Фабий Гургит сумел взыскать по суду деньги с нескольких знатных матрон за подтвержденные народом и судом обвинения в прелюбодеянии. Деньги были потрачены на постройку храма Венеры, располагавшегося возле римского Цирка.

В следующем 294 г. до н. э. консулами избрали Луция Постумия Мегелла и Марка Атилия Регула. Обоим Сенат поручил войну в Самнии, так как ходили слухи, что самнитам удалось набрать три армии: Одну для разграбления Кампании, вторую для охраны своих границ и третью для возвращения в Этрурию. Болезнь задержала консула Постумия в Риме. Атилий сразу отправился на территорию противника.

Оба войска встретились на нейтральной территории. Как только римляне разбили свой лагерь, оказалось, что противник готов был сразу же напасть, несмотря на большой риск поражения. В этот день, как пишет Ливий, с самой ночи стоял туман. Видимость была почти нулевой, и для римлян нападение противника оказалось внезапным. С тыла, через Декуманские ворота самнитам удалось прорваться в лагерь. Они захватили квесторий и убили квестора Луция Опилия Панса. Только после этого во всём лагере раздался всеобщий призыв к оружию. Консул проснулся от этого шума и дал указание двоим своим ближайшим отрядам (из Свессы и Лукании) охранять преторий. Сам он отправился к солдатам для объединения разрозненных манипул легионов. Это было необходимо для перекрытия главного прохода (главная улица лагеря). Как пишет Ливий: “Воины строятся, едва успев кое-как вооружиться, а врага различают не столько по виду, сколько по крику, и оценить его численность невозможно.”. Отряды легионеров начали отступать и подпускать противника себе в глубь лагеря, так как не хотели рисковать. Услышав указания консула с укоризненными словами о желании отвоёвывать свой лагерь за его пределами, легионеры бросили боевой клич и начали твёрдо и уверенно наступать на самнитов. Римлянам удалось отогнать самнитов как от лагерных ворот, так и вала. Преследование в этот раз было отменено, так как никто не хотел рисковать из-за небольшой видимости. В лагере пало 300 вражеских самнитских война, а легионеры потеряли 730 человек (в основном из числа часовых).

Несмотря на свое поражение самниты гордились небольшими успехами и постоянно пресекали попытки римлян собирать фураж. Именно поэтому консулу приходилось отправлять обозы в мирные окрестности Соры за продовольствием. В Рим, в который раз, пришли новости о сильно преувеличенном поражении. Другой консул (Луций Постумий) настолько торопился прибыть к своему товарищу, что приказал войску начать собираться не в Риме, а уже возле Соры. Прибыв к своим солдатам, он тут же отправился вместе с ними на территорию Самния на помощь соправителю. Солдаты Самния испугались такой большой объединённой армии и отступили. Римляне решили разделиться и начали грабить земли самнитов.

Постумий хотел с ходу захватить Милионию, но у него ничего не вышло. Город был взят только с применением большой силы и с помощью осадных навесов. После прорыва городских укреплений битва в городе длилась вплоть до двух часов ночи следующего дня. Потери самнитов составили 3 200 человек. Пленных было 4 700 человек. Вместе с добычей легионеры отправились к следующей цели – Феритру. Жители этого города, узнав о приближающейся угрозе, вышли тайно ночью со всем своим имуществом, которое могли унести. В этот раз Постумий решил основательно подготовиться к осаде, не имея информации о том, что город уже пуст. Консул до последнего опасался какой-либо ловушки в пустом городе. Он послал две турмы латинских всадников для разведки вокруг крепостных стен. Объехав вокруг города и даже войдя в него, всадники убеждают полководца об отсутствии внутренней угрозы. Дома и имущество граждан были отданы на разграбление солдатам. От пленных (тех, кто не мог по состоянию здоровья покинуть дом) выяснили, что жители многих близлежащих городов решили покинуть постоянное место жительства. Другие пустые крепости также были захвачены римскими легионами.

В это время Марк Атилий (второй консул) вёл легионы к Луцерии на защиту своих союзников. Битва произошла на границе территории города. Сражение окончилось ничьей, но легионеры считали битву проигранной из-за большого количества потерь. Моральный дух римских солдат упал. Они уже начали опасаться вторжения в свой лагерь. Поэтому вся ночь у них была тревожной. Но самниты сами не желали вступать в схватку. Дорога в этой округе была одна. Если самниты решили двигаться по ней прямо, то дорога вела их непосредственно в лагерь римлян. Консул узнал о приближении противника к лагерю и приказал воинам браться за оружие и выходить за вал. Офицеры начали убеждать консула, что моральный дух солдат настолько сильно упал, что они могут легко дрогнуть. Атилий начал убеждать своих сограждан идти в бой и осуждать за бездействие, говоря об их “смерти, либо рабстве”. Солдаты говорили, что они: “…измотаны обессилены, обескровлены…”.

Войско Самния становилось все ближе к своим противникам. Римляне увидели в руках противника колья для осады лагеря. Тут Атилий начал во весь голос кричать об оскорблении как солдат, так и всего Рима от врага, который ранее многократно был разгромлен. Все офицеры одобрили речь консула. Легионеры вышли навстречу самнитам. Солдаты Самния до последнего момента не ожидали такого поворота событий. Они бросили всё своё имущество и колья для осады в центр, взялись за оружие и начали строиться в боевой порядок. Оба войска долго ожидали, кто из них первым издаст боевой клич и кинется в атаку. Никто из них не горел желанием вступать в схватку первым. Тогда консул римлян решил “частично” пожертвовать своей конницей и направил её прямо на ряды противника. Многих всадников убили, но это стало мотивацией для пехоты к вступлению в схватку с противником. Внезапно конница, которая ещё чудом оставалась живой, испугалась сильного грохота и многочисленности противника, развернулась и начала топтать своих солдат. Столь стремительное отступление распространилось на всё римское войско. В этот раз самниты наносили удары в спину отступавшим.

Консул встал с отрядами конницы перед лагерными воротами с приказом: никого не пропускать и каждого, кто попытается пройти мимо них, считать врагом:

«Куда спешишь, вояка? … Здесь тебя тоже ждут вооруженные мужи, и пока жив твой консул, ты не вступишь в лагерь иначе как победителем! Выбирай же, с кем лучше тебе драться — неприятелем или с соотечественником!»

Внезапно легионеры передумали отступать и отказались идти прямо на копья соотечественников. Они решили вернуться обратно в бой и построились перед самнитами (не все из них гнались за отступавшими). Центурионы стали мотивировать своих подчинённых тем, что сами взяли знамёна и пошли вперёд на врага. Каждый солдат римской армии, будь то всадник или пеший воин, старался вернуться к сражению и продолжить борьбу с противником. В итоге большую часть самнитов удалось оттеснить к позиции, где ранее была сложена поклажа последних. Этот манёвр римлян угрожал целостности самнитского строя, и им пришлось взять в кольцо свое имущество. Римляне воспользовались данной ситуацией: пехотинцы ударили с фронта, а конница ударила с тыла. В битве погибло около 4 800 самнитских воинов, а в плену оказались 7 800 солдат. Пленников отправили под ярмо. Для римлян потери оказались большими, так как за два дня было потеряно до 7 800 римских солдат.

В это время в Апулии другая армия самнитов пробовала занять Интерамну (римское поселение, расположенное на Латинской дороге), но так и не удалось захватить его. Поэтому они начали грабить поля. Вместе с добычей и с пленными поселенцами они внезапно наткнулись на консула-победителя, который возвращался из-под Луцерии. Это схватка была довольно быстрой, так как у самнитов не было единого строя - “войско, растянутое длинной нестройной вереницей и обремененное поклажей”. После победы Марк Атилий приказал разнести весть по ближайшим поселениям о найденном имуществе, хранившемся в Интерамне. Владельцам нужно прийти, опознать и забрать свои вещи. Сам консул отправился в Рим для проведения выборов. Он пытался выторговать для себя триумф, но ему отказали из-за огромных потерь и пропуска пленных под ярмом без обсуждения предварительных условий сдачи.

Луций Постумий не встретил сопротивления в Самнии и самовольно отправился в Этрурию. Сначала его войска разграбили округу Вольсиний. Когда местные жители вышли на защиту своих домов и имущества, римляне довольно быстро разбили их в бою. Убитыми оказались 2 200 этрусков, остальных спасло близкое расположение союзного города. Далее легионеры отправились в окрестности Рузеллы. Были разорены не только поля, но и взята крепость, где 2 000 человек захватили в плен. Ответом на действия римлян со стороны этрусков была просьба о союзе и мире с Римом. Об этом просили три столицы Этрурии: Арретий, Вольсинии и Перузия. Этруски обязались поставить римлянам одежду и пропитание для армии. Также им удалось договориться с консулом о разрешении отправить в Рим послов для переговоров о мире. Перемирие заключили на 40 лет. По словам Тита Ливия, каждая из этрусских общин должна была совершить единовременную выплату по 50 000 ассов.

Так же как Атилий, Постумий попросил (по привычке) у Сената проведения триумфа. Одни сенаторы отказывали ему из-за задержки с выходом из Рима (по причине болезни), другие - за самовольный переход из Самния в Этрурию. Как пишет Ливий, что на самом деле большая часть сенаторов была на стороне Атилия. И раз уж одному отказали в триумфе, значит и второму решили отказать. Постумий заявил сенаторам о том, что он всё равно проведёт свой триумф, на что большая часть народных трибунов собиралась наложить запрет на проведение этого мероприятия. Но даже среди трибунов не было единого мнения по этому вопросу. В итоге, победное шествие было вынесено на обсуждение народного собрания. Постумий перед народным собранием говорил, что он не думал о наложении трибунами вето на проведение данного шествия. Для него будет справедливым только решение римского народа. На следующий день при поддержке трёх и при запрете семи народных трибунов, и при единогласном запрете Сената консул справил триумф с одобрения народа.

В следующем 293 г. до н. э. консулами стали Луций Папирий Курсор (сын нам ранее известного победителя самнитов – Луция Папирия Курсора) и Спурий Карвилий Максим. По словам Тита Ливия, самниты в этом году приготовились точно так же тщательно и хорошо, как в 309 г. до н. э. Они облачились в золотое и серебряное снаряжение. В Самнии был объявлен всеобщий призыв, и тот, кто на него из юношей не явится, будет предан в жертву в честь Юпитера. Сбор была объявлен в Аквилонии. Всего было собрано до 40 000 солдат. Это все силы, который имел на тот момент Самний. Большая часть призывников были обязаны пройти обряд посвящения. Те, кто отказывались, сразу лишались головы. Из этой общей массы самнитский полководец приказал отобрать лучших. В итоге набралось 16 000 человек в отборный “полотняный” легион.

Тем временем римские консулы ушли из Рима. Первым отправился Спурий Карвилий. Его назначили руководить легионами ветеранов, которые были оставлены на территории Интерамны бывшим консулом Марком Атилием. С этой армией он двинулся непосредственно в Самний. В тот момент, когда самниты проводили свои религиозные обряды, римлянам уже удалось отбить у них крепость Амитерн, где было перебито около 2 800 человек и 4 270 взято в плен. Папирий также выступил в Самний, но со свеженабранным войском. Ему довольно просто удалось захватить город Дуронию. По словам Тита Ливия: “…пленных он взял меньше, чем его сотоварищ, а перебил врагов гораздо больше.”. Оба консула вместе своими армиями захватили большое количество добычи.

Две римские армии обошли весь Самний, разорив при этом Атинский округ. Папирий направлялся к Аквилонии - к месту сбора самнитских войск, а Карвилий к Коминию для отвлечения внимания основных сил противника. Легионеры Папирия старались не вступать в прямое столкновение с врагом. Оба консула обменивались друг с другом информацией, находясь на расстоянии 20 римских миль (30 км). Тем самым консул Карвилий мог следить за ситуацией своего соправителя и ожидал решающего момента несмотря на свою осаду Коминия.

Луций Папирий наконец-то решил дать генеральное сражение самнитам. Он отправляет гонца второму консулу для доставки информации за один день. Карвилий одобрил этот замысел. Папирий собрал всех солдат на военный совет. Консул говорил о нынешнем снаряжении противника, в котором “много показной роскоши, но мало бранной силы”. Он напомнил о ранее одержанной его отцом (Луцием Папирием Курсором) победе над подобным “ блестящим” воинством. Консул откровенно рассказал солдатам о так называемых клятвах самнитов “на крови”, чем ещё больше раззадорил легионеров вступить в схватку.

Ближе к утру Папирий проснулся и послал пуллариев для совершения птицегаданий. В бой рвались как высшее командование, так и рядовые. Несмотря на то, что птицы не клевали зерно, авгур решил соврать и сказал, что они клюют “в три припрыжки”. Как только консул начал выходить вместе с войском на поле боя, перебежчик передал информацию о том, что 20 самнитских отрядов (по 400 человек в каждом) направились к Коминию. Папирий немедленно послал гонца для извещения Карвилия. Он также приказал продолжать выносить вперёд знамёна, назначил начальниками: на правом фланге – Луция Волумния, на левом – Луция Сципиона. Во главе всадников были поставлены легаты - Тит Требоний и Гай Цедиций. Спурию Нафтию Папирий приказывает снять с мулов груз и с тремя вспомогательными отрядами быстро отправится за холм. Когда схватка разгорится достаточно сильно, Нафтий должен будет поднять оттуда как можно больше пыли.

Авгуры всё-таки начали спорить по поводу неправильного птицегадания, и об этом услышали римские всадники. Последние решили рассказать об этом племяннику консула - Спурию Папирию. Он расследовал данное происшествие и рассказал всё Луцию Папирию. Консул ответил ему, что если обряд был совершён неправильно, то пострадают именно авгуры, так как именно они солгали. Командование приняло решение поставить пуллариев в самый первый ряд. Самниты также решили начать боевое построение и выносили знамёна из лагеря. Команды к бою не было ни с одной, ни с другой стороны, но внезапно прилетевшее копьё поразило одного из пуллариев и он упал замертво. Папирий Курсор на это происшествие сказал следующее:

Якобы услышав карканье ворона, римский полководец обрадовался этому и смело повёл свои войска бой. По словам Тита Ливия, битва была жестокой, но не равной: ”Римлян толкали в битву гнев и надежда, жажда борьбы и вражеской крови, а большую часть самнитов — сила необходимости и страх перед богами, и, принужденные против воли, они скорее сопротивлялись, а не нападали.”. Клятвы самнитов перед войной с римлянами дали свои плоды, и их солдаты не дрогнули от первого римского натиска.

Схватки между противниками уже происходили около знамён, но тут со стороны холма появилось то самое облако пыли, которое приказал сделать консул, создавая иллюзию движения огромного войска: “Поднять столько пыли при их малочисленности им удалось, потому что погонщики, сидя на мулах, волокли по земле густые ветки.”. Самниты начали различать оружие, знамёна и замыкавшую их конницу пришедшего римского войска. Папирий воспользовался замешательством как своих соотечественников, так и самнитов, крикнув о том, что это к нему на помощь пришёл Спурий Карвилий. Легионеры ещё больше усилили натиск, так как не хотели отдавать свою победу другой армии соотечественников. Легаты, которые возглавляли конницу, должны были начать атаку, когда консул потрясёт поднятым вверх копьём. Перед этим своим трибунам и центурионам полководец приказал создать проход для кавалерии. Всадники пронеслись с большой скоростью мимо рядов соотечественников и начали прорубать отряды противника своими копьями. Волумний и Сципион также начали с флангов теснить противника.

Самниты дрогнули, и среди их солдат образовалась давка и началось бегство. Оказалось, что побежали как и присягнувшие 16 000, так и не присягавшие. Живые солдаты Самния убежали обратно в лагерь или в Аквилонию. Римская конница преследовала знать и самнитских всадников, а пешие легионеры бежали за пехотой самнитов.

Левый фланг римского войска отправился к городу, а правый к лагерю противника. На опережение сработал Волумний и раньше своего товарища Сципиона захватил лагерь. Но последний встретил сильное сопротивление под стенами города (Аквилония). Городские жители начали сбрасывать камни со стен на нападающих. Сципион, не желая затягивать осаду или отступать, спросил солдат - желают ли они, чтобы у них была победа, такая же как у солдат Волумния. Римский командующий первым отправился к воротам, подняв над головой щит, и многие солдаты выстроились за ним “черепахой”. Совместно они довольно быстро врываются внутрь и освобождают стены от противника. Но из-за своей малочисленности легионеры так и не решились вступить в сам город. Консул не знал о ситуации в Аквилонии. Так как уже темнело, он хотел приказать обоим флангам возвращаться на свои изначальные позиции. Но Папирий увидел и услышал одновременно, что лагерь был захвачен, а в городе ещё шла борьба. Он приказал легионерам с лагеря под руководством Волумния немедленно отправиться на выручку солдат Сципиона и завершить дело захватом Аквилонии. На ночь легионеры расположились возле стен у самого города. В сумерках жители и защитники города тайно сбежали, и утром город был под полным контролем римской армии. Итоги битвы возле Аквилонии были следующими: перебито 20 340 самнитов, в плен было захвачено 3 870 и собрано 97 военных знамён.

Удача сопутствовала и другому консулу, осаждавшего Коминий. На рассвете он вплотную подошёл к стенам и окружил город для предотвращения бегства противника (дополнительные отряды легионеров встали напротив городских ворот). только Спурий Карвилий собирался дать приказ о начале наступления, как прибыл гонец и сообщил, что к Коминию приближаются те самые 20 отрядов самнитов, ранее покинувшие территорию Аквилонии. Римлянам пришлось отменить атаку и изменить расположение части войск. Консул отдал приказ легату Децию Бруту Сцеве вместе с 1-ым легионом, 10-ью вспомогательными отрядами союзников и всадниками выйти против этих отрядов самнитов. Основной задачей римлян было не допустить соединения самнитов из города с внешним подкреплением. После этого Карвилий отдал указание ставить осадные лестницы, построил бойцов “черепахой” и начал наступление на стены и ворота города. Городские ворота были взломаны с первого раза и легионерам довольно быстро удалось забраться на городские стены. После битвы в Коминии римляне могли подвести следующие итоги: 11 400 человек сдались 4 880 защитников убито.

Что касается тех 20-ти отрядов самнитов, то когда им оставалось пройти 7 миль (10,4 км) до Коминия, их внезапно решили отозвать обратно к Аквилонии. В итоге эти войска не участвовали ни в одной, ни в другой битве. Подойдя к Аквилонии, они увидели как их бывший лагерь разграблен и горит, а город захвачен римлянами. Всю следующую ночь провели на земле в доспехах, не зная своей дальнейшей судьбы. К утру их обнаружили римские всадники. Солдаты римлян увидели самнитов без каких-либо укреплений и легко начали гнать отступавших противников. Всадникам удалось уничтожить до 280 человек (располагались в хвосте строя), а пешие легионеры не смогли догнать бегущих солдат Самния. На земле осталось много оружия самнитов и 18 боевых знамён. Те, кто выжили, добрались до Бовиана.

Оба консула единогласно решили отдать города на разграбление и полностью их сжечь. После этого, Папирий и Карвилий объединили свои лагеря и начали поздравлять друг друга с победой. Луций Папирий наградил браслетами и золотыми венками: Спурия Нафтия (успешная засада с мулами), Спурия Папирия - “…за ревностное исполнение ратного долга им и конницей и за то, что самнитам крепко досталось ночью во время тайного их бегства из Аквилонии…” и четырёх центурионов из манипулов первого ряда - за то, что они первыми захватили городские ворота и стены Аквилонии. Все всадники в награду получили серебряные рожки (на шлемы) и браслеты.

Следом прошло общее собрание, где принимали решение уводить ли одну из консульских армий обратно в Рим, или же всё-таки оставить в Самнии, так как борьба могла продолжиться с новой силой и с новым ожесточением. В итоге, римляне осознали, что больше нет реальной силы и армии у самнитов, которая могли бы что-то противопоставить им. Легионерам оставалось только разорять крепости для собственного обогащения. Карвилий и Папирий отправили гонцов доложить об успехах в Рим. Первый консул повёл свою армию на осаду Велии, второй - на осаду Сепина.

Граждане Рима очень радовались этой победе, так как в этот момент пришло известие об ещё одном восстании в Этрурии. Посольство от союзников, введённое претором Марка Атилием в сенат, подавало жалобы на своих этрусских соседей, которые сжигали и разоряли их территорию за отказ от союза с Римом. Сенаторы уже успокаивали послов и говорим, что Этрурию ждёт такая же участь, как и Самний. Внезапно выяснилось, что союзные ранее Риму фалиски объединились с восставшими. Римляне отправили фициалов на территорию фалисков для истребования возмещения. Его, соответственно, не последовало и, тогда, с одобрения Сената и по воле народа фалискам объявили войну. Участие в войне в Этрурии было приказано решить с помощью жребия между консулами.

Карвилию за это время удалось отнять у самнитов Геркуланум, Палумбин (сразу в день подхода к стенам города) и Велию (за несколько дней) Серьезное сражение было только при Геркулануме. Несмотря на то, что битва шла с переменным успехом для римлян, потери у них были гораздо больше, чем у самнитов. Осознав такое положение дел, консул решил поставить лагерь и полностью окружить город, заблокировав его со всех сторон. После определённого периода осады город сдался. Общие итоги этой компании по трём городам были следующими: общая сумма пленных и убитых была около 10 000 человек (пленных было немного больше, чем убитых). Именно консулу Карвилию выпал жребий участвовать в походе на Этрурию. Легионеры Карвилия были полностью солидарны с таким решением, так как им: “…уже невмочь было терпеть холода в Самнии.”.

Папирию повезло меньше, чем соправителю. У Сепина консул встретил довольно сильное сопротивление. Приходилось биться не только в строю и под стенами города, но и в походном построении, периодически отражая вылазки противника. Самниты в этот раз старались лично воевать и защищать свои укрепления. Несмотря на это, Папирию удалось одновременно с помощью силы и хитрости взять город. Легионеры были в полной ярости и, ворвавшись в город, убивали практически всех, кого видели. Всего перебито было 7 400 человек, в плен попало чуть меньше 3 000. Добыча в этот раз была богатой, и консул распорядился отдать её легионерам. На тот момент Самний действительно уже покрывался снегом, и римляне не могли долго оставаться на этой территории.

Папирий повел войска обратно в Рим для справления триумфа, который был представлен ему Сенатом единодушно. Он отпраздновал его с “обычной пышностью”, оставаясь в статусе консула. В процессии было видно множество венков как за захват лагеря и городских стен, так и за спасение сограждан. Трофейные доспехи многие граждане сравнивали с теми, которые когда-то принёс отец Луция Папирия Курсора в 309 году до нашей эры. Легионеры провели некоторых знатных пленников, ранее прославленных подвигами - как отцов, так и своими собственными. Всего монет старой чеканки привезли 2 533 000 фунтов (833 тонны, что маловероятно и возможно преувеличенно в разы). Эта медь была собрана от продажи пленных. Количество серебра оценивалось весом 1 830 фунтов (600 кг). Всё это было положено в государственную казну и ничего солдатам Папирия не досталось (вероятно, это была добыча общая, которую ранее раздали легионерам). Обычный народ был возмущён тем фактом, что на жалование солдатам взымался дополнительно налог. Они были удивлены и недовольны решением консула передать всё награбленное в общую казну. После проведения столь пышного триумфа Папирий повёл войска на зимовку в Весцийские земли. Этой территории угрожали самниты.

В Этрурии консул Карвилий рассматривал следующей целью поселение Троил. Ему удалось предварительно договориться с 470 знатными жителями об их беспрепятственном уходе из города. Когда знать ушла, поселение было взято в осаду и впоследствии захвачено. После этого консулу удалось захватить ещё 5 укреплений, которые были защищены труднодоступной местностью. Вероятно, они были небольшие, так как в них уничтожено 2 400 солдат противника и в плен взято менее 2 000. Фалиски, увидев свое безвыходное положение, попросили о мире. Им дано было только перемирие на год при условии уплаты Карвилию 100 000 медной монеты старой чеканки и размера годового жалования войску. После этого консул с легионерами отправился в Рим для справления своего триумфа.

Карвилий внёс в казну 380 000 медных монет (как и выше колличество под вопросом), старой чеканки. В отличие от своего товарища Папирия, Карвилий раздал всем своим воинам и офицерам по 102 медных асса. Римский народ был особо благодарен за это. Самому консулу удалось спасти от народного суда легата Луция Постумия (что он конкретно совершил, Тит Ливий не уточняет).

В 292 году до нашей эры стали консулами стали Квинт Фабий Максим Гургит и Деций Юний Брут Сцеве (выборы провёл Луций Папирий Курсор). В этот же год была проведена перепись населения. На тот момент в Риме проживало 262 321 человек (граждан). В Риме установился относительный мир. И солдатам, которые ранее получили награды, удалось впервые посмотреть на Римские игры. Они смогли лицезреть новый обычай, перенятый у греков - вручение победителям пальмовой ветви. Курульные эдилы устроили эти игры за счёт взысканных средств с нескольких осужденных скотовладельцев. Помимо игр они оплатили постройку дороги от Марсова камня до города Бовиллы.

После этих событий (292-290 г. до н. э.) римляне периодически громили остатки самнитов и, наконец, принудили их к миру. У Самния не осталось никаких союзников. Тарентийцы были больше заняты войной с Сиракузами и Эпиром (Пирр Эпирский), пытаясь овладеть островом Керкира. До нас не дошли в полном объёме книги Тита Ливия с XI по XXI. Даже в официальной историографии 290-283 гг. до н. э. очень трудно восстановить события, особенно это касается триумфов. В этой главе мы видим, что римляне в битве при Сентине и Аквилонии довольно храбро и разумно использовали все свои силы для достижения победы над противниками. Консулы выбрали правильный вектор взаимодействия друг с другом в обеих битвах. Именно благодаря этому, им удалось завершить с успехом все военные мероприятия. Здесь можно закончить историю о том, как римляне в основном фокусировались на врагах внутри Италийского полуострова, не имея внешних противников за пределами Италии.

Литература:

1. Тит Ливий. История Рима от основания города.

2. Диодор Сицилийский. Книги: VII-XVII,

3. Дионисий Галикарнасский. Римские древности.

4. Полибий. Всеобщая история.

5. Аппиан Александрийский. Римская история.

6. Плутарх. Сравнительные жизнеописания.

7. Макиавелли Н. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия.

8. Макиавелли Н. Трактат о военном искусстве.

9. Голицын Н. С. Всеобщая военная история. Древний мир. Часть 2. От Александра Великого до 2-ой Пунической войны (356-218 до Р.Х.)

10. Моммзен Т. История Рима в 5 томах. Том I. До битвы при Пидне.

11. Вильгельм Вегнер. Рим

12. Генрих Штоль. История древнего Рима в биографиях.

13. Виппер Р. Ю. Очерки истории Римской империи

14. Маяк И. Л. Римляне ранней Республики.

15. Немировский А. И. Ранняя Италия и Рим.

16. Тираспольский Г. И. Римские законы (предъюстинианская эпоха): словарь-справочник.

17. Токмаков В. Н. Армия и государство в Риме: от эпохи царей до Пунических войн.

http://www.sno.pro1.ru/lib/tokmakov_armiya_i_gosudarstvo_v_rime/index.htm

18. Панищев А. Л. Внешняя политика Древнего Рима в период царей и ранней республики.

19. Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории.

20. Кембриджская история древнего мира. Том VII, книга 2. Возвышение Рима от основания до 220 г. до н. э.

21. Эдкок Ф. Военное искусство греков, римлян, македонцев.

22. Махлаюк А. В. Римские войны под знаком марса.

23. Козленко А. Участь поверженных https://warspot.ru/15781-uchast-poverzhennyh

24. Козленко А. Закат Этрурии: римское завоевание. https://warspot.ru/11029-zakat-etrurii-rimskoe-zavoevanie

25. Козленко А. В борьбе за Италию https://warspot.ru/21046-v-borbe-za-italiyu

26. Козленко А. Разделяй и властвуй. https://warspot.ru/17888-razdelyay-i-vlastvuy

27. Козленко А. Дети Марса и сыновья волка. https://warspot.ru/20385-deti-marsa-i-synovya-volka

28. Козленко А. Решающая схватка. https://warspot.ru/21196-reshayuschaya-shvatka

29. Схемы битвы при Сентине - https://www.the-romans.eu/battles/battle-of-sentinum.php

Первая часть

Вторая часть

Третья часть

Четвертая часть

Пятая часть

Шестая часть

Седьмая часть

Восьмая часть

Девятая часть

Десятая часть

Благодарю за внимание

#рим #Римскиелегионы #история #лонг