BioShock — искусство вопреки

Отсутствие ясного видения игры на ранних этапах разработки, постоянные конфликты внутри студии, давление со стороны издателя и сравнительно небольшой бюджет — всё это пришлось преодолеть Irrational Games, чтобы выпустить свой самый амбициозный проект, но игра определённо стоила свеч.

Трудности преследовали «Биошок» ещё до начала активной разработки. Долгое время планировалось создать «иммёрсив-сим» в космическом сеттинге, однако эта идея не пришлась по вкусу издателям, которые не хотели выделять на неё бюджет. Затем «Биошок» должен был превратиться в более приземлённую историю про эксперименты в военной лаборатории времён Второй мировой, но этот концепт в итоге отклонил креативный директор Irrational Games Кен Левин, решив вместе с командой, что это слишком заезженно и примитивно.

Задумка «Биошока» родилась почти случайно: Кен Левин однажды оказался в Рокфеллер-центре и вдохновился местной архитектурой в стиле ар-деко — той самой, что затем легла в основу визуального образа игры.

Получив необходимую порцию вдохновения, Кену Левину оставалось придумать сюжет для будущего шедевра — и тут ему на помощь пришла Айн Рэнд со своим утопическим романом «Атлант расправил плечи». В книге продвигаются идеи объективизма и радикального индивидуализма, согласно которым творческие и успешные люди постоянно страдают от гнёта «паразитического» общества. Я сам, разумеется, романа даже не касался, но знающие люди говорят, что «Атлант расправил плечи» — это не более чем наивная и крайне нереалистичная капиталистическая агитка. Тем не менее именно философские мотивы Айн Рэнд легли в основу того «Биошока», который мы знаем.

Наконец перейдя к стадии активной разработки, Irrational Games столкнулись с рядом организационных проблем, которые ощутимо тормозили процесс. Из-за постоянных изменений основной концепции игры разработчики внутри студии часто не понимали, что именно они делают и чего от них ждёт руководство. Это, в свою очередь, приводило к периодическим срывам Кена Левина — человека талантливого, но весьма импульсивного.

К тому же Irrational Games находились под постоянным давлением со стороны издателя, который всеми силами пытался сделать игру как можно проще для рядового игрока тех лет — и это шло вразрез с видением разработчиков. До Кена Левина даже доходила информация, что 2K Games и вовсе могли прикрыть проект, потому что разработка затягивалась, а бюджет продолжал разрастаться.

Тем не менее Irrational Games всё-таки вытащили первый «Биошок» из производственного ада и представили миру один из самых самобытных проектов своего времени — с философским сюжетом и совершенно уникальным сеттингом. И именно об этой удивительной игре пойдёт речь в данном материале.

Вдохновившись романом Айн Рэнд, Кен Левин приступил к созданию собственной истории, которая начинается в Российской империи. Андрей Раяновский, индивидуалист и убеждённый капиталист, не мог терпеть советскую власть, которая после революции подчинила себе науку, бизнес и даже искусство. Он не стал мириться с угнетающей его реальностью и, взяв новое имя — Эндрю Райан, бежал в Америку, где его качества позволили ему заработать приличное состояние.

Однако радость длилась недолго: после принятия ряда социальных реформ и бомбардировки Хиросимы, он окончательно разочаровался в США. Это поспособствовало формированию его мировоззрения, в котором мир движут вперёд великие люди — «Титаны», но им неизбежно на смену приходят «паразиты», умножающие на ноль любые достижения.

Будучи человеком целеустремлённым, Райан решил построить собственный город, лишённый недостатков, присущих и Америке, и Советскому Союзу. Воспользовавшись игровыми условностями, он незаметно для всего мирового сообщества возвёл огромный подводный мегаполис — Восторг, и заселил его учёными, бизнесменами, художниками, актёрами, врачами и другими высокообразованными товарищами, которых считал теми самыми «Титанами».

Каким-то чудом этот сюрреалистичный город успешно развивался долгие двенадцать лет, поддерживая стабильный экономический рост и политическое равновесие. Восторг полнился роскошными магазинами, театрами, лабораториями, первоклассными больницами, заводами и, разумеется, борделями. Казалось, что Эндрю Райан действительно оказался прав и создал идеальный город для по-настоящему талантливых и трудолюбивых людей — место, где никто их не ограничивает и где можно самореализовываться по полной.

Звучит хайпово, но Райан не учёл самую очевидную вещь — всякий «Титан» хочет кушать, пить, принимать душ и ходить в туалет. А для удовлетворения этих элементарных потребностей необходим обслуживающий персонал. Персонал — это рабочий класс. Рабочий класс — это различие в доходах. А различие в доходах неминуемо ведёт к социальному и экономическому неравенству. С банальной и ненавистной Райаном несправедливости началось увядание самого амбициозного мегаполиса в истории.

Хотя не стоит недооценивать ряд других серьёзных ошибок, которые совершил Эндрю, пока руководил Восторгом.

Во-первых, уверовав в сладкие речи и льстивые письма, Райан впустил в свой город бандита и афериста — Фрэнка Фонтейна. Точнее, Фрэнка Горланда. Или Винстона. А может, и вовсе Московитца — настоящее имя этого проходимца так и осталось неизвестным. Будущий главный враг Райана, пользуясь обманом и хитростью, выследил настоящего Фрэнка Фонтейна, который поставлял рыбу в Восторг, и попросту выбросил его за борт. После этого он взял его имя и проник в подводный город, убедив Эндрю, что полностью разделяет его идеалы.

Пробравшись в Восторг, Фонтейн занялся тем, что умел лучше всего — махинациями и торговлей в обход правил. Он организовал чёрный рынок и наладил контрабанду с поверхностью, чем невероятно раздражал Райана, который всеми силами пытался изолировать город от внешнего мира. Занимаясь своими грязными делишками, Фонтейн быстро разбогател и распространил своё влияние по всему Восторгу.

Однако настоящей проблемой для Райана стало знакомство Фрэнка с Бриджит Тененбаум — немецкой учёной с выдающимися способностями, но полностью лишённой эмпатии и моральных установок. Когда-то она находилась в Освенциме и с разочарованием наблюдала за жестокими экспериментами над людьми. Юная Тененбаум считала, что нацисты понапрасну расходуют человеческий материал, не приходя ни к каким научным открытиям.

Тем не менее, людоеды из концентрационного лагеря развили в маленькой Бриджит любовь к науке, которая дала свои плоды уже в Восторге.

Став одной из ключевых фигур научного сообщества Восторга, Тененбаум однажды столкнулась с любопытным случаем. Один местный контрабандист, который ранее серьёзно повредил руки, вдруг спокойно играл в мяч, будто ничего и не было. Оказалось, что незадолго до этого его укусил какой-то странный моллюск. Заинтригованная, Тененбаум начала изучать существо и в итоге обнаружила новое вещество, которое назвали АДАМ.

Открытие Тененбаум оказалось по-настоящему впечатляющим. АДАМ мог восстанавливать повреждённые клетки и буквально переписывать человеческий организм. Сначала Бриджит пыталась представить свою находку научным центрам Восторга, но везде получила отказ.

Тогда в дело снова вмешался предприимчивый Фонтейн. Он без оперативно проспонсировал исследования, получив доступ к технологии и возможность контролировать её распространение. Со временем АДАМ проник буквально во все сферы жизни Восторга: учёные улучшали себя ради новых открытий, врачи — ради прорывных операций, художники — ради вдохновения, а кто-то просто ради интереса.

Вот только никто не догадывался, что АДАМ работает как наркотик — быстро вызывает зависимость и медленно разрушает организм. Так, почти незаметно, весь город подсел на иглу. И это стало второй серьёзной ошибкой Райана — он дал Фонтейну и Тененбаум возможность отравить Восторг изнутри.

Поставив АДАМ на постоянное производство, Тененбаум и Фонтейн быстро поняли, что им его не хватает. Тогда Бриджит придумала крайне неэтичный, но очень эффективный способ увеличить количество добываемого чудо-вещества — подсаживать моллюска в тело маленьких девочек. Таким образом АДАМа становилось в двадцать, а то и в тридцать раз больше.

Осознав, насколько можно нарастить производство, Фонтейн открыл приют под названием «Дом Маленькой Сестрички». На деле же это было место, где вместе с Тененбаум они превращали сиротских девочек в живые сосуды для хранения и выработки АДАМА. Позже ситуацию усугубили ещё сильнее: детям начали промывать мозги, чтобы они могли собирать вещество с трупов. Вместо изуродованных наркоманов-мутантов девочки видели прекрасных «ангелов».

Райан быстро понял, какую змею он пригрел у себя под боком, и начал расследование против Фонтейна. Но тот неизменно ускользал, пользуясь связями и влиянием. Тогда Эндрю допустил третью серьёзную ошибку: он ввёл в Восторге смертную казнь за контрабанду. Этот шаг оттолкнул от него даже самых верных союзников.

В конце концов Райан решил действовать по-простому — устроить старое доброе мочилово. Он отправил к Фонтейну свою службу безопасности, и контрабандиста ликвидировали в перестрелке, чему был рад не только Эндрю, но и сообщники самого Фонтейна.

После устранения главного оппонента Райан не остановился и продолжил проверять Восторг на прочность своими сомнительными решениями. На этот раз Эндрю прибегнул к национализации, которой так любили заниматься ненавистные ему коммуняки, и отжал «Фонтейн Футуристикс», пошатнув капиталистическое устройство своего города. В этот момент от Райана отказались его последние идейные союзники.

Парадоксально, но после смерти Фонтейна проблем у Эндрю стало ещё больше, чем раньше. Это связано с внезапным появлением Атласа — обыкновенного жителя Восторга с ярковыраженными лидерскими качествами. В отличии от Фрэнка, которого недолюбливали даже его собственные подчинённые и работали на него скорее из страха, чем из верности, Атлас очаровал и воодушевил обнищавшее население подводного города. Он собрал воедино всех разочарованных граждан, вооружил их и начал готовить революцию против Райана.

Как и подобает любому уважающему себя противнику режима, Атлас повёл своих людей в бой. Первое крупное столкновение произошло в ресторане Кашмир — как раз в тот момент, когда Райан устраивал там бал-маскарад для местной элиты. В итоге всё вылилось в резню, где погибли десятки жителей Восторга. До самого Эндрю, разумеется, никто не добрался.

Честно говоря, неясно, на что именно рассчитывали революционеры, атакуя безоружных толстосумов. Но факт остаётся фактом: после этого Райан окончательно отказался от каких-либо компромиссов и развязал полноценную гражданскую войну против Атласа и его сторонников.

Райан обладал достаточным количеством ресурсов, чтобы противостоять революционерам, но война всё равно затягивалась. Зависимые от АДАМа мутанты Атласа, разрушали город и кошмарили население, вынуждая Эндрю сдаться.

В этот момент Райан совершил свою последнюю ошибку — распылил по всему Восторгу феромоны, благодаря которым он получил полный контроль над всеми мутантами, которые принимали АДАМ. Атлас в одно мгновение оказался загнан в угол, а Райан окончательно предал свои идеалы, отобрав у людей даже свободу воли.

По иронии судьбы, сбежавший от капиталистов и коммунистов, Эндрю в итоге разрушил свой город их же методами. Каждый раз у него был шанс поступить разумно: не вводить бессмысленные торговые ограничения, не ужесточать наказания до смертной казни, не забирать «Фонтейн Футуристикс». Но Райан снова и снова выбирал путь силы, пытаясь удержать влияние и контроль любой ценой.

Высокомерие и нежелание смотреть дальше собственного носа привели Восторг к гражданской войне, в ходе которой Эндрю отобрал у своих жителей последнее — свободу воли. На этом «идеальный город будущего» и закончился.

Джек — протагонист первого «Биошока», вливается в жизнь Восторга крайне сумбурно. В один прекрасный день он закончил пребывание в гостях у своих родителей и отправился домой на самолёте. При очень загадочных обстоятельствах авиалайнер потерпел крушение, а Джек удачно оказался прямо возле маяка, который помог ему попасть в подводный город.

Несмотря на то, что к моменту прибытия протагониста Восторг уже лежит в руинах, а большая часть жителей либо мертвы, либо превратились в одержимых АДАМом мутантов, Джек быстро находит себе дело. С ним на связь выходит Атлас и слёзно просит спасти его жену и сына. Будучи загнанным в угол, он больше не хочет свергать диктатуру Райана и просто пытается сбежать из города со своей семьей.

Попав в основные помещения подводного города, можно воочию наблюдать во что его превратили мелочные людские конфликты. В том числе проследить некоторые сходства в поведении двух, казалось бы, диаметрально противоположных персонажей — Эндрю Райана и Фрэнка Фонтейна.

Первое, что бросается в глаза — Большие Папочки. Эти огромные и пугающие создания когда-то были обычными людьми, которых светлейший ум Восторга — Ян Сушонг, превратил в генетически модифицированных киборгов, путём пересадки их кожи и органов в бронированные скафандры.

Такие зверства были необходимы для защиты Маленьких Сестричек от мутантов. Вполне очевидно, что добровольцев у Сушонга было немного и дабы постоянно пополнять ряды Больших Папочек, ему было позволено использовать заключённых против их воли. Это противоречит всевозможным этическим принципам, но Райану и Фонтейну такое эффективное решение пришлось по вкусу.

Ян Сушонг сделал Больших Папочек такими сильными и беспощадными не просто так. Как уже было сказано, Маленькие Сестрички производят огромное количество АДАМа, и каждый мутант Восторга спит и видит, как он извлекает драгоценное вещество из бедной девочки. Поэтому защита должна была быть абсолютной: тот, кто посмеет приблизиться к Сестричке, должен тут же столкнуться с ожившим тараном в бронескафандре.

Джеку, что неудивительно, тоже нужен АДАМ, но раз у него пока что не снесло крышу, нас ставят перед моральным выбором — поглотить весь АДАМ, что приведёт к моментальной смерти носительницы, или спасти девочку и получить лишь часть заветного вещества.

Одержимый спасением своей семьи, Атлас будет подталкивать нас к первому варианту. Он уверяет, что Маленькие Сестрички уже давно не люди, и их опустошение можно считать актом милосердия. Но неожиданно за девочек вступается Бриджит Тененбаум. Некогда холодная и безразличная к человеческим жизням учёная, со временем привязалась к детям и решила вывезти их из Восторга. Она попросит нас спасать Маленьких Сестричек, а взамен будет давать дополнительное вознаграждение.

К слову, Райан и Фонтейн относились к Маленьким Сестричкам одинаково — лишь как к удобному источнику прибыли. Никто из них не задумывался о том, что для этого постоянно нужны новые жертвы: маленькие девочки для пересадки и заключённые, которых будут превращать в безвольных мутантов.

Отдельного внимания заслуживают «великие люди», с которыми Райан когда-то хотел построить Восторг.

Первого Джек встречает в медицинском павильоне. Доктор Штайнман до прибытия в подводный город был одним из самых уважаемых и талантливых пластических хирургов мира. За свои достижения он удостоился личного приглашения Райана в Восторг, где Эндрю освободил гения от «ханжеской морали».

Изначально Штайнман продолжал заниматься тем же, чем и на поверхности — делал операции тем, кто мог за них заплатить. Но после появления АДАМа доктор начал постепенно терять связь с реальностью. Его стремление к совершенству стало болезненным: с каждым днём он шёл всё дальше, пока не начал калечить своих пациенток, переделывая их лица и тела без их согласия, в погоне за какой-то собственной «идеальной» красотой.

Райан прекрасно знал, чем занимается освобождённый от оков медицинской этики Штайнман, но не стал вмешиваться. В результате этого бездействия, пластический хирург окончательно слетел с катушек, заперся в своём медицинском павильоне и начал оперировать всех попавшихся под руку мутантов.

Второй «великий» гений связан уже не с медициной, а с искусством. Сандер Коэн до прибытия в Восторг не был особо заметной фигурой, но после переезда его жизнь резко изменилась. Под покровительством Райана он стал ключевым человеком в культурной жизни города: ему принадлежали картинные галереи, он руководил «Фортом Весёлый» и постоянно продюсировал новые постановки.

Однако, как и Доктор Штайнман, Сандер пострадал от губительного воздействия АДАМа, вследствие чего заперся в своем форте и начал кошмарить собственных учеников.

Хотя Атлас даёт весьма красочное описание Коэну, художник сошёл с ума не полностью, как это произошло с Доктором Штайнманом. Сандер вполне вменяем и не нападает на Джека, предлагая ему свободу взамен на небольшую услугу.

Куда интереснее другое — своим решением отпустить главного героя Коэн дико раздражает Райана. Эндрю рассчитывал, что художник разберётся с нами в своём форте, но Сандер неожиданно отказывается играть по правилам и просто отпускает Джека. Это легко объяснить: Коэн разочаровался в Райане и больше не видит в нём того самого вдохновляющего лидера Восторга. Показательно, что даже обезумевший соратник Эндрю по итогу не согласен с его политикой и идёт против него.

Несмотря на то, что Коэн и Штайнман обезумели от АДАМа и были крайне опасны, Эндрю предпочёл их не трогать. Дело в том, что они оба заперлись в своих небольших «королевствах» и дудосили там местных мутантов, что главе подводного города было абсолютно безразлично. А вот с теми, кто осмеливался выступить против его власти, Эндрю разбирался уже без лишних слов и сантиментов.

Билл МакДонаг был генеральным подрядчиком Восторга и одним из самых близких людей Райана. Он входил в Совет подводного города и до последнего пытался вразумить Эндрю. МакДонаг выступал против национализации «Фонтейн Футуристикс» и считал, что конфликт с Атласом ещё можно решить миром. Но Райан уже окончательно закостенел в своих взглядах и слушать никого не собирался.

После начала гражданской войны МакДонаг окончательно разочаровался в Райане и попытался устранить его. Он пробрался в кабинет Эндрю и избил его, но так и не смог нанести последний удар по старому товарищу. За эту слабость Билла казнили: его расстреляли, а тело прибили копьём к стене прямо у входа в офис Райана — как наглядное предупреждение для всех остальных.

Похожая судьба постигла и учёную Джулию Лэнгфорд. Будучи гениальным ботаником, она была приглашена Райаном для создания Аркадии — настоящего сердца Восторга. Это огромный ботанический сад, который обеспечивает кислородом весь подводный город. Благодаря Джулии Восторг мог существовать на дне океана, не нуждаясь в постоянных поставках кислорода с поверхности.

Однако Лэнгфорду не повезло работать именно с Райаном. В один из прекрасных дней в Аркадию забрёл Джек, и Эндрю, решив избавиться от незваного гостя, распылил в атмосфере особое химическое вещество, способное уничтожить всю растительность в округе. Джулия, по своей натуре меркантильная карьеристка, не могла позволить Райану уничтожить величайшее творение своей жизни. Она согласилась помочь Джеку и попыталась передать ему рецепт Лазаря — смеси, способной оживить мёртвые растения. Несмотря на то что Джулия не стремилась открыто противостоять Райану, а лишь пыталась спасти Аркадию, он пустил газ в её лабораторию. Там она и задохнулась.

Учитывая всё вышесказанное, неудивительно, что Атлас панически боялся, что Райан доберётся до его семьи — и, как оказалось, не зря. Когда Джек уже был близок к спасению жены и маленького ребёнка революционера, Эндрю взорвал батисферу, на которой они пытались скрыться. На этом этапе такое решение выглядит как очередная ошибка: после спасения семьи Атлас собирался покинуть Восторг, но Райан своей бессмысленной жестокостью лишь дал ему мотивацию довести дело до конца и покончить с главой подводного города.

Ведомый жаждой мести, Атлас точно проводит нас через весь Восторг, прямо к логову Райана. Однако Эндрю категорически отказывается нападать на Джека. Глава подводного города раскрывает герою правду: всё это время Атлас манипулировал им, используя простую, почти вежливую фразу — «будь любезен». И даже крушение самолёта оказалось вовсе не случайностью: подконтрольный Джек сам захватил его и направил прямо к Восторгу.

Стоит отметить, что зная этот твист, повторное прохождение воспринимается немного иначе. Периодически замечаешь, что намёки на волшебность фразы «будь любезен» были ещё в самом начале игры.

Например, в одном моменте Атлас знакомит нас с Маленькой Сестричкой и говорит, чтобы мы убрали оружие. Несмотря на то, что Джек всё ещё находится под нашим управлением, он самостоятельно прячет пистолет и не достаёт его, пока Сестричка не пропадёт из поля зрения.

После всех откровений Райан заставляет Джека добить его клюшкой для гольфа до смерти — ещё до того, как это стало мейнстримом, снова используя ту самую вежливую фразу.

На первый взгляд может показаться странным, что Эндрю поступил именно так — ведь он мог взять главного героя под контроль и использовать его против Атласа. Но, зная характер Райана, можно предположить, что этим поступком он фактически признаёт своё поражение. Эндрю слишком поздно понял, кем на самом деле является Джек и к чему стремится Атлас, решив, что победа уже невозможна. Тем не менее Райан остаётся человеком, а не рабом. Человек способен выбирать — даже если уже проиграл. И Эндрю выбрал смерть на своих условиях.

Понаблюдав за Райаном вживую, понимаешь, что Восторг изначально был обречён. Безусловно, преступная деятельность Фрэнка Фонтейна и бесконтрольное использование АДАМа сыграли ключевую роль в падении утопии, однако большинство решений, приведших к её гибели, исходило именно от Эндрю.

Он ратовал за свободу воли, торговли и искусства, но неизменно отступал от собственных принципов, когда это шло ему на пользу. Райан был тщеславен до такой степени, что в последней попытке спасти Восторг предпочёл гордую смерть свободного человека. Ситуация выглядит особенно иронично, если вспомнить, что Эндрю, мнивший себя «Титаном», на деле имел куда больше общего с «паразитом» Фонтейном и его преемником Атласом. Под властью Райана у Восторга не было ни единого шанса.

Продуманный философский сюжет всегда был одной из сильных сторон первого «Биошока», однако его визитной карточкой по праву считается Восторг. Случайная череда событий подсказала Кену Левину идею создать уникальнейший сеттинг — утопичный город на дне Атлантического океана. Ничего столь же самобытного не выходило ни до, ни после первой части «Биошока» — а это, что-то, да значит.

Внутри Восторга расположены совершенно непохожие друг на друга павильоны: от роскошных театров до шумных баров и борделей, от зелёной Аркадии до мрачных технических отсеков. Поэтому весь нелёгкий путь Джека сопровождается постоянной сменой атмосфер и локаций.

Несмотря на то что первый «Биошок» нельзя назвать полноценным хоррором, а играем мы практически за сверхчеловека, местами он способен неплохо нагнать жути. И делает он это не за счёт заезженных скримеров, а благодаря густой, гнетущей атмосфере.

Сами локации довольно коридорные и на первый взгляд могут показаться ограниченными, но внимательный игрок всегда найдёт, куда заглянуть и что интересного отыскать. На каждом уровне есть тайные проходы и спрятанный лут — за любопытство первый «Биошок» вознаграждает щедро. Дополнительным мотиватором к исследованию служит дефицит ресурсов: вряд ли у игрока возникнут проблемы с аптечками или базовыми патронами, однако бронебойных и противопехотных боеприпасов постоянно не хватает. А значит, лучше забирать всё, что не прибито к полу.

Хотя лично для меня главным мотиватором к исследованию локаций было то, что в первом «Биошоке» история рассказывается не только через катсцены и основные диалоги, но и самим Восторгом. Повсюду разбросаны аудиодневники и останки людей — они постепенно раскрывают события, происходившие в подводном городе до прибытия Джека.

Например, в очередной раз можно убедиться, что Райан ещё до начала гражданской войны с Атласом не брезговал пускать кровь всем, кто вставал у него на пути. Исследуя Дары Нептуна — главную обитель Фонтейна, невозможно пройти мимо бедолаги Тимми. Ещё до облавы на Фрэнка, в ходе которой его убили, Райан пытался выйти на Фонтейна через контрабандистов. Для этого он отправил своих людей во главе с Салливаном — начальником службы безопасности, которого не очень волновали вопросы морали. Тимми страшно не повезло оказаться у них в руках: Салливан подвесил парня за руки и ноги, а затем пытал током до тех пор, пока юный контрабандист не испустил дух.

Подобная участь постигла и Анну Калпеппер — музыканта и члена Совета Восторга. Анна не была подручной Фонтейна и не имела никакого отношения к криминалу. Калпеппер провинилась лишь тем, что осмелилась критиковать самого Эндрю Райана и сочинять про него обидные песенки. Она выступала за то, чтобы гражданам Восторга устраивали экскурсии на поверхность океана, предлагала рассказывать людям о последствиях злоупотребления АДАМом и даже обсуждала бунтарские идеи с друзьями в баре. Райан, как известно, таких страшных преступлений не прощал. В один прекрасный день к Калпеппер пришёл Салливан и, как когда-то выразился Эндрю, «заставил замолчать маленькую Красную птичку».

Пожалуй, самая жестокая расправа произошла с Мэри-Кэтлин Джолин — стриптизёршей и любовницей Райана. Эндрю, как и полагается «благородному» мужчине, пообещал доверчивой девушке славу и все богатства мира. Джолин поверила харизматичному, состоятельному покровителю и приняла его ухаживания, которые вскоре закончилась беременностью. Не зная, что делать с ребёнком, Мэри-Кэтлин решила продать эмбрион Бриджит Тененбаум. Когда Райан узнал об этом, он пришёл в ярость и собственными руками забил до смерти несчастную стриптизёршу.

Зверства главы Восторга — не единственное, что можно узнать, внимательно исследуя локации. Ближе к концу сюжета любопытные игроки смогут узнать судьбу Яна Сушонга — учёного, создавшего первых Больших Папочек. В отличие от Тененбаум, он так и остался циничным и аморальным карманным генетиком — сначала у Райана, а затем и у Фонтейна. Иронично, что в итоге Сушонга погубило его же собственное творение — Большой Папочка.

Хотя генетик относился к Маленьким Сестричкам холодно и безразлично, они всё равно любили Яна и называли его «Папа Сушонг». Однажды одна из девочек отчаянно пыталась привлечь его внимание, без конца что-то болтая и цепляясь за него. В какой-то момент Сушонг не выдержал и ударил Маленькую Сестричку — и тут же получил мгновенный ответ: Большой Папочка разорвал его на части.

Хотя многим повествование через записки может показаться чем-то устаревшим и не таким удобным, как привычные катсцены или диалоги, аудиодневники в первом «Биошоке» дают дополнительную мотивацию к исследованию локаций. Для меня было важнее не найти лишнюю пачку патронов, а расширить своё понимание происходящего вокруг. В записанных разговорах скрыто множество деталей о каждом значимом жителе Восторга. Это немного смещает акценты с Джека и даёт понять, что он — хоть и важный, но всё же лишь элемент одной большой истории. А тем, кто не слишком интересуется лором игры, разработчики оставили уникальные и насыщенные контентом локации, чтобы каждый остался доволен.

Когда речь заходит о ныне полумёртвом жанре «иммёрсив-сим», обычно вспоминают Deus Ex, Thief, Dishonored, Prey, реже — Dark Messiah 2006 года или даже Arx Fatalis. Список этот невелик и почти никогда не вызывает споров: игр в этом жанре за всё время вышло не так уж и много. Однако время от времени в него добавляют и серию «Биошок», которая всё же в первую очередь относится к шутерам и экшенам.

Отчасти это связано с прошлым разработчиков из Irrational Games и Кена Левина в частности. Многие из них раньше работали в студии Looking Glass — той самой, что фактически сформировала современное понимание иммерсивности. В те времена Кен Левин и его команда занимались разработкой одного из главных столпов жанра — System Shock 2. Именно этой игрой, как и первым «Биошоком», позже вдохновлялись Arkane, создавая уже упомянутые Dishonored и Prey — основных представителей золотой эры «иммёрсив-симов». А System Shock 2 спустя долгие двадцать пять лет даже получил обновлённую версию.

На первый взгляд, в первом «Биошоке» иммерсивности почти нет. Все уровни линейны и проходят по строго заданному маршруту, влияние игрока на мир и сюжет ограничивается выбором между спасением и опустошением Маленьких Сестричек, а о свободе перемещения даже речи не идёт — разве что можно вернуться в уже пройденные локации. Особенно выделяется заботливая стрелочка, неустанно ведущая Джека по всем ключевым точкам, чтобы игрок, не дай бог, не заблудился в трёх соснах.

Кажется, что к «иммёрсив-симам» первый «Биошок» причисляют из уважения к Кену Левину и прошлым заслугам его команды, но это не совсем так. Иммерсивность явно проявляется в боевой системе.

Начнём с того, что игроку доступен широкий набор генных тоников — боевых, физических и инженерных. Каждый из них действует перманентно, усиливая характеристики и улучшая способности. На первый взгляд, это стандартные для любой игры бафы основного персонажа, но в первом «Биошоке» они сделаны и просто, и сложно одновременно. Можно без особых усилий натыкать самые универсальные тоники и дойти до конца игры. Но никто не запрещает собрать собственный билд, превратив Джека в неубиваемого Терминатора или Рэмбо, сносящего мутантов с полпинка.

Хотя настоящий сок кроется в плазмидах — особых сыворотках из АДАМа, применение которых вызывает генетические мутации и наделяет способностью управлять огнём, льдом, электричеством, телекинезом и прочими сверхсилами. Всего в игре одиннадцать плазмидов, а носить с собой можно лишь шесть — и то ближе к концу сюжета. Вроде бы скромный набор, но простор для креативных игроков здесь впечатляющий.

Каждая способность имеет прямое и очевидное назначение: «Сожжение» — поджигает, «Электрошок» — бьёт током, а «Зимняя свежесть» — временно замораживает врагов. Однако если проявить смекалку, можно найти им куда более эффективное применение. Электрошоком легко ударить по воде, чтобы нанести увеличенный урон, «Зимней свежестью» — заморозить турели и камеры, упростив взлом, а «Сожжение» направить на бутылку алкоголя, чтобы сделать коктейль Молотова, или воспламенить пролитый бензин, чтобы подпалить сразу нескольких мутантов.

Самое убойное применение, как ни странно, — у телекинеза. На первый взгляд им можно притягивать лишь мелкие предметы и трупы, но креативный подход превращает телекинез в источник мощнейших взрывов. Достаточно прикрепить клейкие мины к мёртвому мутанту и запустить его телекинезом в противника — урона от взрыва хватит, чтобы подорвать кого угодно, даже Большого Папочку.

Иммерсивности также способствуют искусственный интеллект противников и продуманный дизайн локаций. На каждом уровне можно найти воду, разлитый бензин, камеры, турели и другие интерактивные элементы, которые можно обернуть себе на пользу. Если какой-нибудь особенно смышлёный мутант не желает заходить в воду, его всегда можно поджечь — тогда он сам побежит тушиться, прямо в ловушку. Если враг не подходит к камере, можно аккуратно подбросить его туда с помощью плазмида — и охранные дроны примутся за дело. А иногда и вовсе нет нужды вмешиваться: мутанты нередко сражаются между собой, позволяя игроку с интересом наблюдать, как Восторг сам пожирает своих обитателей.

Плазмиды применимы не только в бою, но и при исследовании локаций. На нашем пути будут встречаться замороженные двери, которые можно расплавить поджогом, разного рода электроника, выводящаяся из строя электрошоком, и расставленные ловушки — их можно обезвредить телекинезом, подняв труп и бросив его на растяжки.

Возможно, ставить первый «Биошок» в один ряд с Deus Ex, Thief, System Shock и другими общепризнанными представителями жанра «иммёрсив-сим» не совсем корректно, однако недооценивать влияние проекта Irrational Games на развитие этого направления тоже не стоит. Кто знает, как бы выглядели Dishonored и Prey от моих любимых Arkane, не будь у них столь самобытного ориентира в лице первого «Биошока». Возможно, эти игры и вовсе не появились бы на свет, а золотая эра «иммёрсив-симов» так и не наступила бы. В этом плане «Биошок» — настоящий серый кардинал: его влияние может быть неочевидным для большинства игроков, но оно сыграло колоссальную роль в формировании современной игровой индустрии.

Разработчикам из Irrational Games действительно пришлось пройти через огонь и воду, чтобы довести «Биошок» до релиза, сохранив при этом его самобытность и философскую глубину. Но они справились. В результате мир увидел проект, не похожий ни на один другой — игру, которая не только принесла студии десятки престижных наград и стала финансовым хитом для издателя 2K Games, но и вышла далеко за пределы игровой индустрии. «Биошок» был признан культурным феноменом и даже вошёл в экспозицию Смитсоновского музея американского искусства — как пример того, что видеоигры способны быть настоящим искусством.

Успех и признание первого «Биошока» вдохновили целое поколение разработчиков. Отголоски идей Irrational Games отчётливо слышны в играх Arkane Studios, влияние можно заметить и у Obsidian с их The Outer Worlds, а сходство с Atomic Heart от Mundfish бросалось в глаза ещё в первых трейлерах. Но самое важное — «Биошок» сумел оставить после себя наследие, живущее и по сей день. Его дух всё ещё витает в индустрии: Netflix кое-как готовит собственный сериал, четвёртая часть хоть и мучительно, но всё же разрабатывается, а Кен Левин трудится над новым шутером, который сильно напоминает его легендарное творение.

Неожиданный хэппи-энд для игры, прошедшей через производственный ад, бесконечные споры с издателем и внутренние конфликты с самим Кеном Левином. И всё же Irrational Games смогли. Теперь остаётся только ждать будущих проектов, связанных с «Биошоком» — пусть ни четвёртая часть, ни сериал особого доверия не внушают. Зато Judas выглядит по-настоящему многообещающе. Хочется верить, что Кен Левин снова сумеет сотворить чудо — как тогда, в далёком 2007 году.

#лонг #лонгрид #мнения #обзоры #обзор #мнение #immersivesim #bioshock